Преображение мира. История XIX столетия. Том I. Общества в пространстве и времени

В качестве заключительного примера можно привести ситуацию на острове Мадагаскар, который стал французской колонией только в 1896 году. Здесь начиная с 1820 года развился оригинальный стиль архитектуры, авторами которого были непрофессиональные строители – выходцы из Европы. Первыми образцами этого стиля стали здания, сооруженные миссионерами. Более честолюбивым строителем оказался французский путешественник Жан Лаборд, выброшенный в 1831 году на берег Мадагаскара в результате кораблекрушения. В 1839 году он выстроил новый дворец для королевы, удачно соединив элементы национального стиля с неоготикой и применив европейские строительные технологии. Другие общественные здания он украсил индуистскими архитектурными мотивами, с которыми познакомился во время пребывания в Индии. Архитекторы последующих времен привнесли гранитные фасады, балконы и полукруглые арки романского типа. В результате возник новый официальный стиль, придавший неповторимый облик столице Мадагаскара Антананариву, где придворные дамы одевались по последней моде Лондона и Парижа. При этом монархия Малагасийского королевства отнюдь не являлась одной из самых ревностных сторонниц Запада своего времени. Напротив, в своей истории страна не раз прекращала политические сношения с внешним миром, а по отношению к Европе правители Мадагаскара питали глубокое недоверие[911].

***

Уровень жизни как комплекс материальных условий или мера физического благосостояния, с одной стороны, является, по существу, одинаковым для большого количества отдельно взятых обществ, с другой стороны – крайне дифференцированным внутри одного общества, причем как в социальном и региональном плане, так и с учетом половых и расовых различий. Например, в ситуации эпидемии положение членов одного общества может быть схожим даже тогда, когда они имеют совершенно разные доходы. Богатые в равной степени с бедными не были защищены от опасностей оспы и холеры. С одной стороны, можно ориентировочно оценить уровень жизни и выстроить примерную иерархию: бесспорно, сегодня в Швейцарии живется лучше, чем на Гаити. С другой стороны, отдельно взятые общества или типы сообществ имеют различные критерии и масштабы измерения уровня жизни: богатство рисового земледельца будет отличаться от богатства бедуинов или владельцев магазинов. Кроме того, и разные общества, и отдельные социальные группы могут различаться между собой тем, как они воспринимают болезнь и каким образом о ней говорят. Так, например, существуют болезни, характерные только для определенных эпох. На рубеже столетий в Центральной Европе многие жаловались на неврастению, а из современной медицины такой диагноз неврозов практически исчез[912]. В то же время в XIX веке никто еще не слышал о таком понятии, как стресс, позаимствованном в 1930‑х годах из физического материаловедения. Конечно, это не значит, что, по нынешним меркам, люди в XIX веке жили без стресса. Независимо от того, о каких категориях идет речь: богатство/бедность, болезнь/здоровье, голод/сытость, – все они представляют собой относительные категории или, другими, модными словами, являются культурными конструктами. При этом все они имеют отношение к конкретным, осязаемым реалиям физической и материальной жизни.