Преображение мира. История XIX столетия. Том I. Общества в пространстве и времени

Что же произошло с «городом» в XIX веке? Это столетие, особенно его вторая половина, было эпохой интенсивной урбанизации[927]. Ни одна из предшествующих эпох не переживала пространственного уплотнения социальной жизни в такой степени. Рост городского населения ускорился по сравнению с предыдущими столетиями. Впервые в ряде крупных территориальных государств образ жизни горожанина стал доминирующей формой существования как в экономическом, так и в культурном плане. До тех пор подобные случаи имели место только в центральных зонах Средиземноморского античного мира, в Центральном Китае эпохи империи Сун (960–1279) или же в Северной Италии эпохи раннего Нового времени. Ни одна из стабилизировавшихся городских систем, будь то в Европе, Китае или Индии, не была подготовлена к увеличивающемуся притоку людей в города. Поэтому ранние этапы роста прежде всего были временем болезненной адаптации. Часть потока миновала старые городские системы и двинулась в новые города. В социальном плане, хотя и не всегда в эстетическом, успешнее всего развивались те регионы, в которых вообще не было старых городов, прежде всего на Среднем Западе и Тихоокеанском побережье США и в Австралии. Урбанизация началась здесь примерно в 1820‑х годах с нулевой отметки, хотя часто и на удачно выбранных местах существовавших ранее индейских поселений. Вопрос преемственности здесь не ставился.

В других частях света развитие городов редко предполагало преемственность. В Европе многие современники выражали мнение, что большой город XIX века в той форме, в которой он возник почти во всех странах континента начиная с середины века, радикально порвал с городскими традициями прошлого. Французские экономисты в конце XVIII века первыми заметили, что большой город (само собой, их наблюдения касались Парижа) объединяет в себе «общество» и формирует важнейшие социальные нормы. Крупный город был движущей силой экономических процессов и усилителем социальной мобильности. Рост ценностей происходил там не только как на селе, путем производства, но также и просто за счет социальных взаимодействий. Скорость оборота порождала богатство[928]. Циркуляция стала восприниматься как сущность новых больших городов. За счет развития техники движение людей, животных, транспорта и товаров ускорялось все больше – как внутри городов, так и при обменах между городами и близлежащими и удаленными местностями. Критики жаловались на ускорение темпа новой городской жизни. Городские реформаторы, наоборот, хотели приспособить физическую форму города к его модерной сущности и предоставить стесненному движению необходимую свободу. Это означало для движения транспорта – расширение улиц, устройство бульваров, внедрение рельсового транспорта; для движения воды и сточных вод – строительство водопроводов и подземной канализации; для движения здорового воздуха – снос и перепланировку трущоб, использование неплотной застройки. Таковыми были основные импульсы большого числа проектов по перестройке городов, от движения английских гигиенистов до барона Османа, создателя «постсредневекового» Парижа[929].

Социальное устройство крупного европейского города позднего XIX века было сложнее города раннего Нового времени. Прослойка городских олигархов была менее однородна. Изжило себя простое деление общества на три части: патрициев, игравших главенствующую роль в политике, «средних» горожан, занимающихся торговлей и ремеслом, и городскую бедноту. Единство вкусов элиты также утратило свою былую силу. Городские ансамбли теперь лишь изредка создавались по единому плану, как это ранее происходило не только с княжескими резиденциями, но и c буржуазными городами, такими как южноанглийский Бат. Викторианский город был «полем сражений» как эстетических, так и социальных и политических[930]. Однако застройка велась теперь более капитально, чем раньше: меньше алебастра, более крепкая кладка, больше металла. Город строился на века. И размеры зданий становились все больше. Среднестатистические ратуши в больших городах и типовые вокзалы приобретали такие объемы, которые раньше имели только кафедральные соборы и дворцы версальского типа. Парадоксальным образом на фоне великолепия буржуазной архитектуры человек казался маленьким – эффект, которого не удалось в такой мере достичь репрезентативной архитектуре аристократов.

Наряду с чисто физическим расширением площади городов, увеличением числа их жителей и доли горожан среди населения следует выделить ряд общих тенденций, характерных для XIX века:

Первое. Урбанизация имела место почти повсюду, но протекала в разных частях света с различной скоростью. Обозначился и стал расти разрыв между странами с разной скоростью роста городов и степенью урбанизации. Региональные различия в темпе развития общества – фундаментальная характеристика эпохи модерна – становились в этой сфере более явными, чем в какой-либо другой.