Преображение мира. История XIX столетия. Том I. Общества в пространстве и времени

Дезурбанизация общества в целом на индивидуальном уровне влечет за собой сокращение размера отдельных городов[975]. Мы уже упоминали, что город Токио прошел через этот опыт. Другие азиатские города не смогли оправиться от разрушений предыдущих времен вплоть до конца XIX века. Исфахан, блестящая столица Сефевидов, насчитывавшая в 1700 году 600 тысяч жителей, после разорения афганскими завоевателями в 1722 году превратилась в бледную тень собственного прошлого. На рубеже 1800‑х здесь проживало лишь 50 тысяч человек, а в 1882 году число жителей достигло только 74 тысяч. После падения империи столица Моголов Агра только в 1950 году вновь достигла численности населения в 500 тысяч, впервые с 1600 года. Вернуть былую роль политического центра ей не удалось. Многие города Азии и Африки приходили в упадок, если государства, вместе с которыми они стали великими, были разрушены колонизаторами или если новые маршруты торговых путей обошли их стороной. В эпоху раннего Нового времени упадок среди европейских городов не был редкостью. Наряду с быстро растущими городами, такими как Лондон, Париж или Неаполь, существовали и города стагнирующие и уменьшающиеся в размерах. Многие немецкие города среднего порядка почти не выросли в период от Реформации до середины XIX века. К их числу относятся Нюрнберг, Регенсбург, Майнц, Любек и многие другие. Венеция, Антверпен, Севилья, Лейден или Тур имели в 1850 году меньше жителей, чем в 1600‑м. В 1913 году, насчитывая 600 тысяч жителей, Рим едва достиг половины общего числа населения, приживавшего там в Античности. Если исходить из того, что в Афинах времени Перикла проживало около 150 тысяч человек, то численность населения греческой столицы не достигла этой отметки вплоть до 1900 года. Почти для всей Европы изменение тенденции развития обозначилось около 1850 года, когда началась всеобщая урбанизация, охватившая весь европейский континент, вплоть до Португалии, замыкающей список стран. После этого ни один значительный крупный город Европы уже не нес потерь в численности своего населения. Городской упадок на некоторое время стал феноменом прошлого.

Сверхрост

Если рассматривать развитие отдельных городов, то прирост населения в математическом выражении выглядит особенно впечатляюще, когда его исчисление идет от нулевой отметки. Поэтому не удивительно, что в XIX веке нигде города не росли так быстро, как в Австралии и США. Мельбурн, столица колонии Виктория (и ее наследника, нынешнего штата на юго-востоке Австралии), в 1841 году был большим селом с населением в 3500 жителей. Затем появились золотые прииски и вообще началось стремительное экономическое развитие этого штата, так что уже в 1901 году число жителей перевалило через отметку 500 тысяч человек[976]. На границе веков в Австралии образовалась (сохранившаяся поныне) иерархия городов с раздутой верхушкой, которая состояла из нескольких больших городов, служивших административными столицами штатов, портовыми городами и экономическими центрами, и относительно слабой середины из ряда несильно развитых городов средней величины. Такая, типичная для «стран третьего мира», структура, однако, не помешала в случае Австралии общему динамичному развитию континента. Со статистической точки зрения, Австралия была в то время регионом мира с самым высоким уровнем урбанизации[977].

Колониальная Северная Америка была в свое время скорее сельским миром с небольшим числом малых городов без признаков анонимности, типичной для городской жизни. И всего несколько населенных пунктов – Бостон, Филадельфия, Нью-Йорк, Ньюпорт или Чарльстон (Вирджиния) – достигли размера современных им провинциальных английских городов. Серьезная подвижка в урбанизации США произошла лишь после 1830 года. Этот процесс продлился около ста лет, и только после 1930 года доля городского населения, проживавшего в больших городах с населением более 100 тысяч человек, перестала ощутимо увеличиваться[978]. Намного сильнее, чем в Европе, процесс урбанизации США зависел от новых транспортных путей – водных каналов и железных дорог. Такой город, как Денвер в штате Колорадо, не имеющий доступа к каким-либо водным путям, был обязан своим существованием исключительно железной дороге[979]. Только благодаря железнодорожному сообщению возникли городские системы, объединившие отдельные города. Даже на Атлантическом побережье северо-востока США с его старыми городами раннеколониального времени железные дороги привели к возникновению новых поселений и тем самым создали условия для тесных вертикальных и горизонтальных связей единой урбанной структуры.