Преображение мира. История XIX столетия. Том I. Общества в пространстве и времени

Новым явлением в XIX веке стало то, что география роста колониальных городов и на международном уровне начала в большей степени подчиняться законам рынка, чем политическим установкам. Так, на территории Британской империи вплоть до 1840‑х годов действовал Навигационный акт – свод законов, регулировавший торговые отношения за океаном. Он устанавливал, к примеру, что Ямайка, в качестве компенсации за право монопольного экспорта определенных продуктов на британский рынок, была обязана ввозить все импортные товары из Британии. Эти законы были острым оружием в борьбе между европейскими торговыми империями и привели, кроме всего прочего, к тому, что в XVIII веке Амстердам утратил свое торгово-экономическое первенство в мире, уступив его Лондону. В то самое время, когда этот свод законов прекратил свое действие, Китай под британским давлением отменил монополистические привилегии Кантона, служившего перевалочным пунктом для всей морской торговли с Европой. Такого типа меркантилистское регулирование, существовавшее как в Азии, так и в Европе и ее колониях независимо друг от друга, означало, прямо или косвенно, преимущества для одних городов и препятствия на пути развития других. Возникшая еще в раннее Новое время зависимость от прежних траекторий развития продолжала действовать и позже, поскольку созданные в их рамках структуры впоследствии определяли рамочные условия. Но всемирное распространение свободной торговли и свободы перемещения привело к усилению (начиная с 1840‑х годов) влияния на изменение облика городских систем негосударственных, рыночных факторов.

Сети городов и узловые пункты

Что же, собственно, следует понимать под городской системой? До сих пор мы использовали это понятие, не определяя его. Поэтому следует немного углубиться в теорию. Городские системы можно описать двумя различными способами. Первый представляет собой вертикальную модель, когда под городской системой понимается пирамида, в основании которой находятся многочисленные деревенские поселения, а на вершине – один центральный населенный пункт. Пространство между основанием и вершиной пирамиды организовано при этом в соответствии с более или менее дифференцированной иерархией поселений разного размера: малых городов с периодическими базарными днями или постоянно работающими рынками, затем средних городов, обладающих функциями административного управления и сферой услуг и тому подобное. Второй способ рассматривает отношения между городами по горизонтали и выстраивает систему в виде сетей, в которые вплетены отдельные города и на формирование и функционирование которых они оказывают воздействие. Если первая модель визуализирует организацию упорядочивания связей между выше- и нижестоящими городами, то вторая показывает взаимодействие между одним городским центром с его периферией или с другими подобными ему центрами. Чем выше мы поднимаемся по ступеням иерархии, тем легче связывать между собой обе модели. Многие города, в особенности большие, обладают интенсивными связями как на горизонтальном, так и на вертикальном уровне. С точки зрения глобального исторического подхода применение горизонтальной сетевой модели представляется более продуктивным. Придавая большее значение городу как узловому пункту, а не его доминирующей позиции в региональной иерархии, она заостряет внимание на том факте, что господство над ближайшей округой города порой менее важно, чем способность управлять удаленными рынками или поставщиками. Так, текстильные города Ланкашира поддерживали не менее тесные отношения с российскими черноморскими портами, поставлявшими им пшеницу, или с латифундиями среднего Египта, где выращивался хлопок, чем с окрестностями соседнего графства Суффолк. Подобная невидимая топография экономических отношений, которую не отразить на обычных картах, имела также и политические последствия. На судьбу таких городов, как Манчестер или Бредфорд, Гражданская война в США оказала намного более весомое воздействие, чем произошедшие незадолго до этого по соседству, на Европейском континенте, революции 1848–1849 годов. Но и внутри национальных государств города были включены в крупномасштабные сети взаимозависимостей. Быстроразвивающиеся города эпохи Промышленной революции могли своими силами организовывать производство, обеспечивать поставки сырья и сбыт продукции, но тем не менее они зависели от политических и экономических решений, принятых в Лондоне.