Преподобный Максим Исповедник, его жизнь и творения

По времени написания Ер. 28–31, несомненно, стоят очень близко к Ер. 8. В них одинаково выражается желание возвратиться на родину, «если, действительно, совершенно устранена опасность (προσδοκία) от врагов», [3175] страх пред коими вынудил подвижников к бегству; [3176] одинаково говорится о скитании на чужбине, на пути к которой они проплыли огромные пучины моря; [3177] одинаково упоминается о нападении волков (Аравии), т. е. страстей, [3178] чем прикровенно указывается и на «варваров чувственных»; [3179] одинаково выражается скорбь преп. отца по поводу разлуки с друзьями и желание возвратиться к ним; [3180] одинаково развивается и сходными оборотами пользуется здесь речь [3181] автора.

Но Ер. 28–31 написаны раньше Ер. 8. В Ер. 29 (621С) преп. отец говорит о целом стаде духовных овец, желающих вернуться на свою родину, и выражает скорбь по поводу разлуки со своими спутниками (ср. еще: Ер. 30, 625С). В письме же к св. Софронию преп. отец представляет себя одинокой блуждающей овцой [3182] и вовсе не упоминает о спутниках и отчизне. [3183]

Письмо к св. Софронию написано в 634 г. после 12 июня, что видно из приписки о префекте Георгии. Оно написано до возведения в том же году св. Софрония в патриархи Иерусалимские, так как адресовано просто монаху Софронию. Ер. 28–31 написаны раньше, может быть, еще до отозвания префекта Георгия (осень 633 г.), но не раньше оставления Африки св. Софронием. Написаны они в Африке, где с 631 г. проживал преп. Максим со св. Софронием и палестинскими монахами. Направлены они были, очевидно, в ту страну, откуда были сами беженцы, т. е. в Палестину. На византийском Востоке это в 634 г. была единственная местность, которой угрожала опасность от арабов. Ни Константинополь, ни Кизик не могут быть поэтому считаемы местом назначения писем. Кирисикий и Иоанн были, таким образом, епископами палестинскими. Можно думать, что Иоанн был тот епископ Филадельфийский (Есевонский), которого спустя 16 лет папа Мартин сделал управителем Иерусалимского патриархата. [3184] Это тем более вероятно, что в 630 г., когда бежали возвращающиеся к Иоанну монахи, опасность со стороны арабов угрожала, собственно, только Моавитской области (ал-Белка, к востоку от Мертвого моря), т. е. именно области епископа Филадельфийского.

Близко ко времени отозвания префекта Георгия стоит написание «Мистагогии». Этот труд написан для «господина Феохариста». [3185] Судя по содержанию «Мистагогии», где изъясняется только та часть литургии, которая проходит на глазах у мирян, судя по адресу κυρίῳ (в рук. Иерус. IV, 273) без дальнейших определений, по эпитету εὐλογημένος, [3186] наичаще употребляемому в отношениях к людям светским, [3187] наконец, по отсутствию специальных эпитетов для лиц духовных (τίμιος, ἁγιώτατος, ὅσιος и производные), [3188] — сочинение это предназначено для мирянина. Это, несомненно, тот вельможа (μεγαλοπρεπέστατος Ἱλλούστριος), который во время отозвания префекта Георгия доставил в 634 г. в Константинополь письмо преп. Максима Иоанну Кубикуларию с ходатайством о возвращении Георгия. [3189] Очевидно, этого вельможу имел в виду преп. Максим, когда, посылая игумену Стефану по его просьбе одно свое сочинение (λογίδιον), просил этого Стефана «по прибытии в Константинополь тщательно сверить его с экземпляром (ἴσον), данным господину Феохаристу, или посланным господину Иоанну Кубикуларию, дабы что-либо привзошедшее от прилежания писца не изменило всего намерения сочинения (ὑποθέσεως)». [3190] Копия, которую должен был сверять Стефан с экземпляром Феохариста, была, конечно, не Ер. 27 и 44 (письма к Иоанну Кубикуларию по делу префекта), а «Мистогогия», которая имелась одновременно у того и другого и Феохаристу была вручена, а Иоанну (в Константинополь) — отослана. «Мистагогия» была написана по настояниям [3191] Феохариста и ему лично поднесена, [3192] очевидно, до отъезда его (в начале 634 г.) из Африки, т. е. не позже 633 г.