Превыше всего. Роман о церковной, нецерковной и антицерковной жизни

На несколько лет «Православный Мангазейск» стал стержнем всей жизни Александра Шинкаренко. Это было, безусловно, его детище, от начала до конца. Он эту газету задумал, он измыслил ее дизайн, он был ее главным редактором и одним из основных авторов. Да, дизайн этот был прост, а тираж невелик – но это издание было востребовано, читатели любили его и с нетерпением ждали новый номер. Создать с нуля востребованную газету – в конце концов, это повод для гордости! Возможность печатать там «правые» материалы также была важна для Шинкаренко – ведь это значило, что он не предал свои былые идеалы, и для него, для примирения с самим собой, этот факт значил очень много. А сверх этого, и редакторская работа, и верстка – это работа творческая. В мире, отравленном ежедневной канцелярской рутиной, маленьким окладом, скандальной тещей и еще кучей разных мелких, но выматывающих неприятностей эта творческая отдушина была очень важна. Да и не только для Шинкаренко. Мангазейская церковная интеллигенция наконец обрела свой голос в медийном мире, и это было ново, волнующе и важно для всех, особенно же – для авторов «Православного Мангазейска», очень быстро перезнакомившихся друг с другом и образовавших нечто вроде клуба православной интеллигенции.

Где-то за полгода до своего отъезда в Вену Владыка Евграф сумел изыскать в тощем епархиальном бюджете деньги на гонорарный фонд. И это обрадовало Александра Сергеевича куда больше, чем могла бы обрадовать прибавка к его собственной зарплате. Наконец-то «Православный Мангазейск» стал во всех отношениях полноценным, профессиональным изданием! Которое может своим корреспондентам не только выдавать журналистские удостоверения (не особо, по правде сказать, нужные), но и платить им за работу. Пусть совсем мало – но все же. Шинкаренко это обрадовало почти так же, как отца радует весть о том, что его сын впервые устроился на работу. Путь от первого шага до первого взрослого шага благополучно пройден. Дело – его дело – состоялось!

А за всем этим – его, Александра Сергеевича Шинкаренко, труды. Безсонные ночи на кофе и сигаретах. Рассвет, первые лучи которого много раз заставали его ссутулившимся перед монитором, над макетом очередного номера. Спешные поездки, либо поутру, либо где-нибудь ближе к вечеру, чтобы успеть в последний момент сдать заказ в типографию (поначалу приходилось возить на дискетах или CD-диске, электронную почту в этом деле стали использовать гораздо позже). Неизменные авралы с материалами, звонки авторам, судорожный набор текстов в последнюю минуту – и чувство радостного расслабления и даже маленькой победы, когда свежие типографские пачки доставлялись в Епархиальное управление. А потом – скучная, но в то же время приятная возня с раскладкой номеров по конвертам. Подписчиков становилось все больше, а среди них было даже два человека из США и один из Австралии. Для Мангазейска в те годы это было в диковинку, а для редактора, конечно, становилось дополнительным и весьма весомым поводом для гордости…

И вот теперь, по воле Евсевия, он больше не главред. С этой мыслью надо было свыкнуться. Как-то это казалось даже не обидным и не неприятным, а именно странным. Вот газета, которую ты придумал. Которую ты сделал от начала до конца – от названия и дизайна и до верстки самого последнего номера. Про которую все в епархии говорили как про «газету Сергеича». А теперь – уже не Сергеича. Странное чувство. Что-то подобное Шинкаренко испытал, когда он вновь надел штатский костюм после нескольких лет учебы, где он все время носил военную форму. Этот костюм тогда показался ему чужим и как будто неудобным. Теперь он чувствовал то же самое, только, пожалуй, это ощущение стало куда более сильным и болезненным.

Но все это был «фрейдизм» (как сказал бы благочинный) или «лирика» (как выражался сам Шинкаренко). В конце концов, Сергеич знал, что издательский проект, как и всякое творческое дело, бывает похож на человека: он вырастает или меняется и уходит от тебя, как уходит повзрослевший ребенок или поумневшая женщина. Обидно, досадно, но… Дело житейское.

Однако уйти можно по-разному. Шинкаренко мог более-менее спокойно вынести и свою отставку, и даже заезжего отца Евгения, который перелопачивал «Православный Мангазейск» с безподобной грацией самовлюбленного дилетанта. Но все-таки казалось, что минимальные приличия будут соблюдены. Ведь нетрудно написать в газете, что «по ряду объективных причин» прежний главный редактор не может исполнять свои обязанности, а епархиальный Преосвященный и все клирики и коллеги по Епархиальному управлению благодарят его за понесенные труды… Написать пару теплых слов про то, что именно он является основателем первого постсоветского церковного издания в Мангазейской епархии. Ну и прочее в этом роде, что там обычно пишется.