Превыше всего. Роман о церковной, нецерковной и антицерковной жизни

Но не захотели. Ну, и это ничего. Но зачем было помещать («обязательно на первую полосу») эту пакостную заметку, в которой мерзко и уродливо все, от синтаксиса до стилистики и смысла? Зачем был нужен этот пинок под зад, не болезненный, но очень унизительный? Неужели же все безсонные ночи, все эти рассветы у монитора, беготня с газетными пачками, все те миллионы знаков, которые его пальцы выбили по клавиатуре – все это безо всяких денег, воистину во славу Божию – неужели же всем этим он заслужил именно такое прощание?..

Пиво в последнем пластиковом стакане закончилось. Денег больше не находилось, да и дополнительные пол-литра вряд ли могли бы что-то улучшить. Шинкаренко поднялся из-за столика и молча вышел на улицу. Привычным движением похлопал себя по карманам, нащупывая пачку сигарет, и вспомнил, что уже все выкурил.

– Нда! – немного грустно произнес Александр Сергеевич и широким шагом направился к своему дому.

Глава 10 Трудный поход продолжается

– Нашему Владыке многая лета!

– Нашему Владыке многая лета! Нашему Владыке многая лета! – хор, а с хором и все, собравшиеся за большим П-образным столом, привычно подхватили многолетие. Которое, столь же привычно, завершило очередной тост. Часы показывали около четырех утра, рождественская трапеза близилась к концу. За время Филиппова поста в церковной жизни Мангазейска произошло несколько важных событий. Например, удалось по большей части закончить строительство новых помещений для Епархиального управления – в одном из них, лишь накануне отмытом от строительной пыли, и совершалась трапеза.

Но, конечно, главное – это закладка нового кафедрального собора во имя Казанской иконы Божией Матери. «Ударник» был почти снесен, и шестого декабря на освободившейся площадке официально началось строительство. Помимо архиерея, на закладке храма присутствовал губернатор области Камиль Гимазисламов. Журналисты и чиновники заметили, что он и Евсевий общались как будто доброжелательно. Камиль Бухарович, конечно, не отказал прессе в комментарии по поводу свершившегося события:

– Сам я, можно сказать, наполовину православный, а наполовину мусульманин, хотя в плане религиозных убеждений я атеист, – обозначил собственную философскую платформу губернатор. – Но строительство собора, вот эта большая стройка, которую мы здесь сегодня с уважаемым Владыкой Евсевием как бы затеяли, она имеет важное значение для всего нашего города, для всей нашей области в целом. Мы всегда были ориентированы на сотрудничество с ведущими, традиционными религиями, вот, с Мангазейской епархией в том числе.

Дал комментарий и Евсевий:

– Нужно всегда помнить, что храм – это лечебница для искалеченной грехом человеческой души. Это маяк в бурном море житейских страстей. И сегодня, в день памяти святого благоверного князя Александра Невского мы, вместе с уважаемым Камилем Бухаровичем, с Божией помощью, заложили основание такого маяка, основание кафедрального собора во имя Казанской иконы Божией Матери. На сегодняшний день Мангазейская епархия – единственная в России, которая не имеет своего кафедрального собора. И вот теперь, слава Богу, эта ситуация исправляется и, Бог даст, скоро на этом месте будет воздвигнут новый соборный храм, вместительный и просторный, достойный нашего города. Особо отмечу, что по величине он будет вторым после храма Христа Спасителя в Москве…

Не обошлось, конечно, и без традиционных манипуляций с кирпичами и мастерками перед объективами фото– и телекамер – именно этим кадрам предстояло в будущем символизировать основание Казанского собора в городе Мангазейске. Среди прочих фотографировал и Шинкаренко.

– В нашей газете тоже напечатаем! – сказал по окончании фотосессии Евсевий.

– Да, знаем вашу газету, знаем, – с легкой иронией ответил Гимазисламов.

– Ну, у нас там кое-что изменилось, – доверительным тоном, чуть понизив голос, сказал архиерей. – Были там некоторые моменты, которые могли быть поняты… превратно. Так что редактора мы там поменяли, чтобы впредь не было разного рода недоразумений…

– Ну, это дело ваше частное… – ответил губернатор. Однако было видно, что ему это частное дело нравится – а равно нравится и то, что Преосвященный посчитал нужным сообщить ему об этом лично.

Все это Евсевий отметил не с радостью, но с удовлетворением. Изъявление лояльности «уважаемому Камилю Бухаровичу» не доставляло ему ни малейшего удовольствия. И тем не менее, оно было необходимо. Наступал самый ответственный момент, когда областные власти могли или серьезно помочь – или столь же серьезно навредить. И тогда строительство кафедрального собора превратилось бы в долгострой, который, ко всему прочему, повис бы мельничным жерновом на архиерейской карьере Евсевия.