Приглашение госпитальера

Филатов взялся за рукоятку управления, готовясь сорвать машину с места, когда она наберет мощь.

И тут фигуры пришли в движение. Они рванули резко с места, наклоняясь вперед, будто решив таранить винтокрылую машину головой. Они двигались очень быстро.

- Пистолет! - заорал Филатов.

Сомов нажал на спусковой крючок и выдал длинную очередь, опустошив магазин сразу на треть. Пистолет нещадно прыгал в руке, но две фигуры были сражены.

Филатов дернул ручку.

Фигуры тем временем с неописуемой скоростью приближались.

Госпитальер выстрелил и сразил еще одного.

И тут разведчик рванул ручку. Вертолет нехотя, тяжело оторвался от бетона.

Один из "растопленных" совершил гигантский прыжок и зацепился за хвост вертолета. Другой ухватился за опору, а потом повис на дверце, которую госпитальер тщетно попытался задвинуть.

- Пистолет! - опять заорал Филатов.

Содрогаясь от отвращения, Сомов выстрелил в зависшего на дверце зомби. Второй же пополз, быстро перебирая руками, по хвосту винтокрылой машины, прыгнул на левую опору.

Сомов опять выстрелил. Промахнулся. И "растопленный" ворвался в кабину. Его рука с судорожно скрюченными пальцами проехалась по пистолету, и оружие упало за борт. Следующим ударом зомби должен был вырвать у живого сердце.

Филатов, не отпуская одной рукой ручку управления, другой выстрелил из пистолета в грудь существа. "Растопленного" отбросило. Дико заскрежетав, он задержался, пытаясь ухватиться хоть за что-то. Махнул, желая достать госпитальера смертельными пальцами... И вылетел наружу.

- Лети, голубь! - бросил с облегчением Филатов и вытер пот со лба.

Сомов резко вздохнул. В глазах плыли темные пятна. И кровь билась в висках... Онемевшей рукой задвинул дверцу и откинулся в кресле, ощущая себя загнанной лошадью, которую пора из милосердия пристрелить. Дыхание было частое и глубокое, но воздуха не хватало.

Город остался позади. Он уменьшался, скрываясь за лесами.

- Уй-я, - протянул Сомов, ощущая, что ему хочется заголосить изо всей силы, забиться в истерике.

Аптечка вкатила ему лошадиную дозу успокоительного. И тогда мир стал более менее приспособленным для проживания в нем госпитальера...

***

Столица бурлила. Потеря Шандары была символичной. Один из красивейших городов планеты, ее главный культурный центр

- в сердце каждого в той или иной степени жила любовь к нему. Потеря была страшная.

Люди просто не знали, что делать. Службы психокоррекции не справлялись с потоком больных. Резко шла вверх кривая самоубийств и немотивированного насилия. В центре Лайстенберга вспыхнули массовые беспорядки. Ситуация выходила из под контроля властей. И этот пороховой погреб мог рвануть очень скоро.

- Черт, нет времени, - качал головой госпитальер, просматривая информацию о последних событиях. Компьютер, анализируя данные, проинформировал, что все признаки близящегося социального взрыва налицо. Синяя Долина находилась на грани хаоса. Стоит перейти определенную черту, и тогда все усилия власти по стабилизации обстановки будут оборачиваться своей противоположностью и только раскачивать ситуацию.

- Чего говорит железяка? Сколько осталось до большой кровавой бани? - мрачно спросил разведчик, глядя на ползущие диаграммы.

- Комп не может сказать. Но ситуация критическая. Еще один "замороженный" населенный пункт... Или качественная провокация. И...

В помещении на третьем этаже посольского особняка была активизирована система "заглушка", и можно было быть уверенным, что ни одно слово, произнесенное здесь, отсюда не вылетит - на Синей Долине еще не было и в ближайшем будущем не предвиделось электроники, способной взломать московитянскую систему противодействия средствам съема информации.

- Времени никогда не хватает, - разведчик провел перед собой рукой и убрал висящие в воздухе голограммы. - Нужно действовать быстрее. Что-то мы можем изменить. И что-то должны сделать. Иначе нас бы не призвали.

- Кто бы не призвал?

- Неважно... На нас надеялись, - Филатов угрюмо посмотрел на своего друга. - И не распускай сопли, доктор. Давай работать...

Это ощущение бесполезно утекающего времени и необходимости успеть за уходящим вагоном бесило и давило госпитальера, мешало сосредоточиться. Но надо было работать. И надо забыть о чувствах, которые мешают работать. Надо... Надо... Надо...

По прибытии из Шандары перво-наперво Филатов проверил результат деятельности "мошек". Треть из них была утрачена - но это нормально, если из "мошек" хотя бы четверть выходит на цель и начинает давать информацию. И информация шла. Она выкачивалась из локальных информсетей Департамента полиции и административных служб. Из закрытых научных библиотек. Из папок членов Конвенции и руководителей Департаментов. Ее только надо было рассортировать и изучить. И неплохо было бы еще знать хотя бы примерно, что искать в этой груде руды.

- Чертовщина. Сплошная чертовщина, - твердил Сомов, протирая покрасневшие глаза. Эта краснота, появившаяся после Шандары, так и не сходила, и в глазах все время была резь, которую не мог снять даже стационарный "гиппократ".