Приглашение госпитальера

- Я нашел Камень Звезды в Гремящей Расщелине у южных берегов… Те, кто не видят суть вещей, не обратили бы на него внимания – он был слишком неказист. Но я вижу суть… Я принес камень Столпу Рамусу. Он тоже видит суть вещей. И умеет освобождать ее… Ночью начался голубой шторм.

- Что это такое?

- Это когда голубой ветер пронизывает существо насквозь… На моих глазах «хрустальная болезнь» свалила четверых… Потом меня…

- Что было там, за гранью? – спросил госпитальер, знавший, что «замерзшие» не помнили ничего.

- Я видел иные миры… Падал в черноту… И снова видел миры. Меня несло сквозь них, как чистый дух…

- Что за миры?

- Помню мир одиннадцати планет и голубую звезду. На пятой, холодной, закованной в лед, возвышалась гигантская серебряная спираль. На третьей были восхитительные города… Помню их тотем – семикрылая алая птица, которая охраняла города, прикрывая их своими крыльями… Это было интересно…

- Что делал Столп с Камнем Звезды?

- Не хочу, - скривился как от боли Гор. Он изогнулся, схватился за голову, которая, казалось, должна лопнуть. И заорал в голос.

Заскочили двое мужчин, один стал успокаивать Странника Гора другой положил влажную тряпку на лоб. Потом его увели.

- Интересно, - произнес Филатов. - Одиннадцать планет. Спираль. И семикрылый тотем… Знаешь, что это, Гиппократ ты наш?

- Что?

- Это система Ротонды. Негуманоидная раса. Семикрылая птица действительно их тотем.

- Он проскочил сознанием в нашу Вселенную!

- И Могущественный Столп что-то там такое творит, что сотрясает основы этого мира.

- Стальная вода, - криво усмехнулся госпитальер.

***

- Ты уверен, что Первый Столп Агутамы пока не объявил нас в розыск? – спросил Филатов.

- Наверняка нет, - горячо заверил Сириус, занимавшийся штопаньем своей рубахи, прохудившейся на локте. Иголкой он владел плохо, она все время норовила впиться ему в палец. - Мы успеем покинуть город. Срок преклонения колена заканчивается послезавтра.

- Значит, пока бояться нужно только Благородного Гамуса.

- Думаю, он сломлен. Он со страхом ждет, что вы решитесь и придете преклонять колено.

- Позвонить бы ему, успокоить, - хмыкнул госпитальер. – Обрадовать, что нам не нужна его мраморная помойка.

- Он вам не поверит.

- Ну что, портной-самоучка, закончил мастерить? – критически разглядывая Странника поинтересовался разведчик. - Одевайся, пошли.

После недолгих сборов вся троица покинула гостеприимную обитель. И углубилась в Портовый Лабиринт, стремясь побыстрее оставить трущобы позади и пробраться в приличные кварталы. Надо было в последний раз перед отплытием посетить Сокровищницу. Сомов рассчитывал, что Охранитель, как обещал, что-то раскопает о «хрустальной болезни».

- Праздник лета, - объяснил Сириус дикое столпотворение в городе.

Казалось, все бродяги вылезли на улицы. Протискиваться через их немытые, закованные в грязь и обноски тела удавалось с трудом. Путников постоянно цепляли чьи-то руки. Ловкие пальцы пытались нашарить кошельки и, к разочарованию ничего не нашаривали. Падшие женщины, порой старые клячи, порой еще просто дети, тянулись к ним, пытаясь затащить к себе в каморки или, в крайнем случае, выцыганить монету.

Отовсюду доносилась музыка. Люди плясали на улицах, с венками на головах, букетами или кувшинчиками с вином в руках. Многие уже прилегли отдохнуть прямо на землю.

Выскочивший из покосившегося домика, грудой мусора выросшего у городской стены, пьяный дебошир с палкой наперевес бросился на Сириуса. Благо Филатов оказался рядом и небрежно отправил дурака на полчасика отдохнуть. В другом месте, в безлюдном переулке, дорогу с гиканьем и визгом преградила толпа оборванцев. Они имели свои виды на собственность безумных прохожих, осмелившихся без спроса ломиться через их территорию. Их даже не устрашило, что путники вооружены. Дураков учат. Филатов прошел через них, как горячий нож через масло…

Наконец, троица выбралась из портовых лабиринтов в торговый район. Казалось, здесь и воздуха больше, и дышать свободнее. Правда, народу было тоже полно, и со всех сторон лилась эта окаянная музыка и звучали песни.

На рейсовом автобусе, плюющемся выхлопными газами, они преодолели значительную часть города. Общественный транспорт ходил нечасто. Оставшееся расстояние покрыли на машине, водитель которой, как и все водители во всех вселенных, всю дорогу костерил безмозглых пешеходов, которым вообще надо запретить передвигаться по улицам.

- К свалке не повезу, - водитель затормозил в двух кварталах от цели. – Там бродяги-пешеходы специально рассыпают битое стекло. Однажды у меня лопнула шина. Этот сброд ненавидит всех, кто ездит, а не ползает!

- Мы дойдем пешком, - Филатов протянул водителю две монеты.

Они высадились на небольшой площади с фонтаном. Наверх к садам уходила широкая лестница. На скамейках сидели парочки и целовались. Толпились беззаботные ротозеи, особенно наверху лестницы, откуда открывался дивный вид. Здесь никто не дудел в дуду и не пел. Зато грохотал и звенел ударными инструментами целый оркестр, кажется, задавшийся целью обрушить небеса. Под какофонию водили хоровод молодые, ярко одетые люди.