Приключения бригадира Этьена Жерара

Прибыв на главную квартиру, я прямо отправился представляться императору. Когда я вошел в кабинет, император сидел за письменным столом и лил кофе. Перед ним лежал какой-то большой план, который он внимательно разглядывал. Бертье и Макдональд стояли около императора и слушали, что он говорил, но говорил он так быстро, что маршалы едва ли могли уловить половину его слов. Увидав меня, император уронил перо, которое держал в руках, и вскочил с кресла. Его бледное лицо приняло такое выражение, что я весь похолодел.

— Какого черта вы здесь делаете? — закричал он тонким голосом.

Такова была у него повадка. Когда Наполеон сердился, он начинал кричать, как павлин

— Честь имею доложить вашему величеству, что я благополучно вручил письмо, доверенное мне вашим величеством королю Испании, — отрапортовал я.

— Как? что!?.. — завопил император, и глаза его стали похожими на два штыка. Ох, эти ужасные глаза! Они казались то серыми, то синими, словно сталь на солнце. Я и теперь иногда вижу их во сне, когда мне нездоровится.

— А где Шарпантье? — крикнул император.

— Взят в плен, — ответил Макдональд.

— Кем?

— Русскими.

— Казаками?

— Одним казаком.

— Он сдался?

— Без сопротивления.

— Это умный офицер. Дать ему орден почетного легиона!

Услышав эти слова, я стал протирать себе глаза: мне казалось, что я вижу все это во сне.

А Наполеон сделал шаг ко мне. Вид у него был такой, точно он собирался меня бить.

— А вы?.. — закричал он, — вы, заячья голова — вот вы кто! Неужели вы воображаете, что я доверил бы вам важное письмо? Неужели вы воображаете, что я послал бы вас с секретным письмом в местность, занятую врагами? Как вы проскочили — я не понимаю но, если бы ваш товарищ последовал вашему глупому примеру, мой план кампании был бы испорчен. Неужели вы не понимаете, тупица вы этакая, что письмо содержало ложные известия? Я послал его, чтобы обмануть врага, а настоящий план у меня другой.

Услыхав эти жестокие слова, увидав его бледное сердитое лицо, я поспешно схватился за стул. Голова у меня пошла кругом, колени мои подгибались. Но кое-как я собрался с духом и вспомнил о том, что я — честный солдат, и что вся моя жизнь положена на службу этому человеку и моей дорогой родине.

— Ваше величество! — ответил я (слезы в это время струились у меня по щекам), — когда вы имеете дело с таким человеком, как я, вы должны действовать открыто. Если бы вы приказали мне устроить так, чтобы этим письмом овладел неприятель, я исполнил бы ваш приказ. Но я считал себя обязанным беречь это письмо, как зенницу ока, и пожертвовал бы за него жизнью, если бы пришлось. Уверяю вас, ваше величество, что ни один человек в мире не испытал столько, сколько я, исполняя ваше приказание.

И, отерев слезы, я приступил к докладу о своем путешествии в Париж. Я рассказал как я проехал через Суассон, как я встретился с драгунами. Затем я сообщил о своих приключениях в Санлисе, в винном погребе и все прочее. Император, Бертье и Макдональд, слушали меня в величайшем изумлении. Когда я кончил, Наполеон приблизился ко мне, ущипнул меня за ухо, что считалось величайшей честью, и произнес:

— Ну, ну! забудьте все, что я сказал. Я должен был вам довериться — теперь сам это вижу; можете итти.

Я повернулся, чтобы уходить, но император снова меня остановил и, обращаясь к герцогу Тарентскому, сказал:

— Бригадиру Жерару я даю орден почетного легиона. Он заслуживает этого. Правда, во всей армии не найдется такой крепкой головы, как у него, но зато у него самое честное и благородное сердце.

XIV. ЖЕРАР СТАНОВИТСЯ ЕДИНСТВЕННЫМ БЛИЗКИМ И ДОВЕРЕННЫМ ЛИЦОМ НАПОЛЕОНА

Вам, вероятно, неизвестно, что Наполеон в последние годы своей жизни на острове Св. Елены не раз обращался к английским властям, прося разрешения послать без их ведения только одно письмо во Францию. Он даже заявил, что если ему это будет разрешено, то он откажется от субсидии английского правительства и будет содержать себя и свой двор на собственные средства. Но этого разрешения Наполеон не получил.

Его враги слишком хорошо знали, как страшен Наполеон, и поэтому они долго думали и гадали о том, кому он хотел написать свое секретное письмо. Некоторые предполагали, что он хотел писать своей жене, другие называли императора Александра, третьи — маршала Сульта, но, конечно, никто из них не мог дойти до истины. Только я знаю имя человека, которому хотел писать Наполеон.

Писать он хотел, друзья мои, мне, Этьену Жерару. Да, не удивляйтесь! Я теперь маленький человек, живу на 100 франков в месяц, и эта половинная пенсия спасает меня от голодной смерти, но тем не менее, то, что я вам говорю, сущая правда. За пять минут разговора со мной Наполеон дал бы отрубить себе левую руку. Это сущая правда и, если вы прослушаете мой рассказ, то убедитесь в этом.