Приключения филистимлянина из Ашдода сына Хоттаба

Он хотел еще добавить, что ему предстоит сделать храм в Вавилонии, но остановился. Хоттаб, завидев остановившего его, обратив взор в его сторону, едва не слетел со стола, поскользнувшись о чью-то миску с остатками свиного окорока. Медленно подняв подвернувшийся ему окорок, закинул за спину, не задумываясь, в чью сторону полетит остаток свинины правителя.

– Ты кто?! И как смеешь указывать?!

Гассан уже собирался представиться, поняв, что перед ним самый главный на этом пиру и, без сомнения, влиятельную персону, как вдруг заметил другого человека, молодого, поднимавшегося с края другого стола. Это был Омар Юсуф.

Позже Гассан осознал, что ему повезло. Обычно не понравившегося Хоттабу человека внезапно охватывала липкая сеть. С разных сторон зала появлялись пауки ростом с человека, и вспоминать дальше не хотелось гостям, наблюдавшим за таким зрелищем, что происходило с тем типом. Но так случалось редко. Сейчас Хоттаб был не настолько пьян, чтобы ему захотелось таких развлечений, что могло его расшевелить, удивить. Этим дивом уже оказался Гассан.

– Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб! – представился он.

Его выбритое лицо скорей напоминало державшего себя в аккуратности иудея, но скорей даже филистимлянина-энтузиаста, жителя своего племени, что любит держать себя в строгой аккуратности. Таким семь лет назад и был Гассан, имевший имя Хесен.

– Что?! – Хоттаб сделав вид, что не понял его, чтоб почувствовав, более оскорбленным себя чужаком.

Воцарилось молчание.

– А докажи, что ты Гассан Абдуррахман, сын великого султана, наставника всех великих жрецов, властителя всего Магриба! – выкрикнул кто-то. Но Гассан не спешил дать ответ. Он был готов ко всему, ведь у него на руке было волшебное кольцо, подаренное самим царем Израиля, повелителем всех джиннов. Он хотел, чтобы отец Гассан догадался, кто перед ним стоял на столе, сам признал его. Интуиция, которую раскрыл в нем его дядя Равен, подсказывала, что у того будет возможность это сделать.

– Гассан! Брат! – внезапно отозвался Омар Юсуф.

Хоттаб продолжал всматриваться в гостя, пытаясь сконцентрировать себя, услышав пришедшего, напрячь память. Он, медленно продвигаясь по столу, остановился. Замер. У него не было слов. Он пытался наладить порядок в охмелевшей голове. Омар ибн Хоттаб вышел из-за стола и направился к брату. Приблизившись к нему, не отводя своего взгляда, стал осматривать Гассана. Хоттабу принялись помогать слезть со стола.

– Ты действительно являешься сыном Хоттаба и моим братом Гассаном? – спросил Омар, стараясь войти в его сознание.

– Да, – ответил Гассан.

Между людьми возникло некое поле, которое вот-вот соединит их в едином доверии. Их отец, понимая, что происходит что-то интересное и важное для него обнадеживая себя потянулся к ним. Едва удерживаясь, продолжал не отводить свой взгляд от прибывшего сына.

– Равен Эленийский рассказал мне об этом, когда я… – Гассан не договорил.

– Брат! – Юсуф на удивление и тут умиление Хоттаба обнял Гассана. – Дорогой! Мне рассказывали о тебе, но только однажды. Что тебя пришлось оставить нашему отцу в лесах каких-то диких племен. Но и что так было необходимо! – Глядел брат на брата, положив свои руки ему на плечи.

– Да, я знаю, Равен рассказывал мне об этом. Я ничуть…

Гассану вновь не дали договорить.

– Сынок?! – наконец признал сына Хоттаб ибн Назарея.

– Отец! – Гассан поспешил обратиться к Хоттабу.

– Дай я тебя обниму! – расчувствовался на хмельную голову мужчина.

В последний раз он видел сына, когда тому было три года. Преследователи египетского царя заставили оставить его и его жену с ребенком у едва знакомой им женщины, кузины жены, жившей в поселении Ханаана вместе с гонимыми в ту пору несколькими иудеями. Но это было давно, так что в суете времени и дел все забыли об этом инценденте. Но Гассан, узнав о родной семье, тешил себя тем, что у него есть выбор. Покинув Филистию, он поставил перед собой цель когда-нибудь и что-нибудь разузнать о своих родных, и вот отец и сын обнялись.

– Но… как же?! – Хоттаба опять одолели сомнения. – Как?! Каким образом?!

Вопрос о его появлении здесь на лице его брата Омара также возник немой вопрос, но в ожидании ответа лишь скорей для уточнений, дополнительных доказательств родства самому Хоттабу.

– Ну… у меня есть джинн. Мне эту власть подарил израильский царь Соломон.

– Кто?! Соломон?! – Такое известие у Хоттаба проявило скорее бешенство, чем удивление. – Это же… Но, сынок, он нам является не тем, кем мы являемся тебе, мой сын! Он с нами в ссоре, – поделился Хоттаб, посмотрев на Омара в знак того, что тому также известен тот факт.

– Да, – поддержал отца его сын.

– И мой совет: ты не должен поддерживать с ним отношения, он нам… – говорил Хоттаб, стараясь быть менее откровенным. Но, опьяненный напитками, он желал высказаться.

– Отец! Думаю, не время сейчас вспоминать о царях. Давай лучше пригласим нашего… гостя, твоего сына и моего брата, к столу, – предложил Омар Юсуф.