Приключения Пиноккио

Прошёл час. Музыкант решил, что теперь-то уж ослик точно захлебнулся, и потянул за верёвку, привязанную к ноге Пиноккио. Он тянул и тянул, и наконец на поверхности появилось нечто. Но это был вовсе не мёртвый осёл, а живёхонькая деревянная кукла, вертящаяся и извивающаяся, как угорь. Музыкант не верил своим глазам. Куда же подевался его ослик?

Фея не дала Пиноккио утонуть и послала тысячу рыбок, чтобы они уничтожили своими острыми зубками его ослиную шкуру. Вынырнув на поверхность, Пиноккио помахал изумлённому музыканту рукой и уплыл в открытое море. Он был уже далеко от берега, когда увидел страшное морское чудище, высунувшееся из воды. У чудища была гигантская голова с огромной, широко разинутой пастью, в которой сверкало три ряда зубов. Пиноккио поспешил уплыть прочь, но чудище – а это была та самая страшная акула – проглотило его.

Придя в себя, Пиноккио никак не мог понять, где он находится. Вокруг него царила кромешная тьма. Он прислушивался несколько минут, но ничего не услышал, только время от времени его лицо словно овевал холодный воздух. Сначала Пиноккио не знал, откуда он дует, но вскоре сообразил, что струи воздуха выходят из лёгких чудовища. У акулы была астма, и её дыхание было похоже на порывы ветра в бурю.

Пиноккио вдруг заметил впереди слабый свет и двинулся в этом направлении. Он шёл всё дальше и дальше, и свет становился ярче. Пиноккио увидел наконец столик, освещаемый свечой, вставленной в бутылку. За столиком сидел белый как лунь старичок и ел маленьких рыбок.

Увидев этого старичка, Пиноккио испытал такую радость, что едва не лишился чувств. Ему хотелось и смеяться, и плакать, сказать множество важных слов, но он только и мог, что стоять, невнятно бормоча что-то. И наконец, собравшись с духом, он издал радостный крик и, широко распахнув объятия, бросился старику на шею.

– Отец, дорогой отец! Неужели я тебя наконец нашёл? Больше я тебя никогда и ни за что не оставлю!

– Не обманывают ли меня глаза? – пробормотал старый Джепетто, щурясь. – Это действительно ты, дорогой мой, родной мой Пиноккио?

– Да, да, да! Это я! Посмотри на меня! Ты ведь простил меня, правда? Ох, дорогой отец, какой же ты добрый! Подумать только, что я… Ох, знал бы ты, сколько бед на меня обрушилось, сколько несчастий я пережил!

Пиноккио рассказал отцу о своих приключениях, а Джепетто поведал о том, как его лодку проглотила акула.

– Нельзя терять время! – сказал Пиноккио. – Надо бежать отсюда.

– Бежать? Но как?

– Выберемся через пасть акулы и прыгнем в море. Идём!

Пиноккио взял свечу, чтобы освещать дорогу, и двинулся вперёд по всему длинному телу акулы. Джепетто следовал за ним. Добравшись до глотки чудовища, они остановились, выжидая подходящий момент для побега.

Старая акула страдала астмой и сердечной одышкой, поэтому спать ей приходилось с открытым ртом. И Пиноккио, глядя в пространство между её раздвинутыми челюстями, увидел ночное небо, усыпанное звёздами.

– Самое время для побега, – шепнул он отцу. – Акула крепко спит. Море спокойно, а ночь ясна, как день. Не отставай ни на шаг, отец, и тогда мы будем спасены.

Сказано – сделано. Вскарабкавшись по глотке чудовища, они пробрались в его огромную разинутую пасть. Идти приходилось с осторожностью: стоило коснуться длинного языка – и акула могла проснуться. Они благополучно миновали тройной ряд акульих зубов. А когда настал черёд последнего, решающего прыжка, Пиноккио сказал отцу:

– Садись ко мне на спину и держись покрепче. А об остальном я сам позабочусь.

И, как только Джепетто устроился на спине Пиноккио, тот бросился в воду и поплыл. А акула так и продолжала спать крепким сном, и даже пушечный залп не мог бы её разбудить.

Пиноккио плыл, напрягая все силы, в надежде достичь берега. Но постепенно силы стали покидать его. Плыть дальше он уже не мог, а берег по-прежнему не был виден. Пиноккио сделал ещё несколько взмахов и, повернувшись к Джепетто, проговорил слабым голосом:

– Отец, помоги! Я умираю!

Отец и сын были уже готовы распрощаться с жизнью, как вдруг перед ними появился тунец и подхватил их. Этот тунец тоже находился в желудке у акулы и сбежал, последовав примеру Пиноккио. Джепетто и Пиноккио взобрались на спину тунца и вскоре уже были на берегу.

Тем временем рассвело. Пиноккио подставил плечо отцу, который едва держался на ногах, и сказал:

– Обопрись о меня, дорогой отец! Найдём какой-нибудь дом или лачугу, где добрые люди дадут нам кусок хлеба и место для ночлега. Пойдём не спеша, а если устанем, то передохнём на обочине.

Не прошли они и сотни шагов, как им повстречались Лиса и Кот. Лиса, много лет только притворявшаяся калекой, и в самом деле охромела. А Кот, так долго прикидывавшийся слепым, и вправду утратил зрение.

– Ох, Пиноккио! – в слезах воскликнула Лиса. – Подай нам хоть немного, умоляем! Мы старые, несчастные, больные!

– Больные! – вторил ей Кот.

– Прощайте, обманщики, – ответил им Пиноккио. – Один раз вы меня обманули, но дважды этот номер не пройдёт. Если вы бедны, то и поделом вам. Вспомните старинную поговорку: «Краденые деньги плодов не приносят».