Приметы любви

– Судя по этим словам, что-то очень плохое, – пробормотал Роберт, отдавая ей телеграмму. – Мне надо ехать к ним, боюсь, прямо сейчас.

Кэролайн прочитала немудреные строчки и побледнела:

– Какая-то темная история.

– Они опять в беде! – простонал Роберт. – Я пойду собираться…

Он забегал по дому, распоряжаясь о приготовлениях к отъезду, а Кэролайн молча положила телеграмму на стол, придавила ее пустым бокалом и направилась к выходу.

Луиза догнала ее в дверях:

– Куда же вы, давайте посидим и договорим, пусть он едет, эти девочки – Роберт отвечает за них.

– Нет-нет, я тоже пойду. – Кэролайн отвела ее руки и быстро-быстро проговорила: – Вино можно открыть в другой раз, а вы отдыхайте, уже поздно…

– Подождите минутку тогда, сейчас муж распорядится об экипаже, – грустно сказала Луиза, жестом подзывая Джорджа.

* * *

Распластавшись на белоснежном покрывале, украшенном розовыми бутонами, и колотя кулачками по обшитой ангелочками подушке, Кэролайн Джайлз заливалась столь горькими слезами, что тетушка Жанет даже и не пыталась прервать этот бурный поток. Она лишь подавала новые платочки и тихонько поглаживала девушку по темным локонам.

– Все повторяется, все повторяется, – всхлипывала Кэрри. – Ничего нельзя избежать…

– Возьми вот этот, с овечкой, – спокойно произнесла мадам Шардю, подавая Кэрри очередное батистовое изделие. Сердце тетушки Жанет сжималось от боли при виде страданий племянницы, но что можно было сделать? Только бы не завалиться рядом, завывая в голос: «Бедная моя девочка, за что же тебе это?!»

Кэрри уткнулась в новый платок и зарыдала чуть тише, сил у нее почти не оставалось. Мадам Шардю с ужасом предчувствовала, что скоро истерика закончится и Кэрри вновь превратится в ту гипсовую статую, которую пришлось оживлять несколько лет назад. Тетушка Жанет так гордилась результатами своих трудов: полным возвращением подопечной к радостям жизни, и вот – все заново. Только теперь Кэролайн стала старше, и подобрать нужные слова будет еще сложнее.

– Там что-то случится, с ним там что-то случится!

– Не паникуй раньше времени. Сейчас он наверняка спокойно едет в поезде.

– Но потом будет завтра и послезавтра… – простонала Кэрри.

– Послезавтра Роберт вернется и сделает тебе предложение.

– И я буду жить в постоянном страхе, что он получит очередную телеграмму?

Жанет вздохнула. Плач прекратился, но переговорить Кэрри не проще, чем просто ухаживать за ней.

– Выпей теплого молока. И тогда определись, зачем сейчас начала реветь. Либо ты боишься, что с ним что-то произойдет, либо боишься, что все будет хорошо, а ты все равно будешь бояться.

– Я всего боюсь, – четко и уже без всхлипов сказала Кэролайн. – Сейчас я боюсь так, что у меня нет сил найти что-нибудь, чего можно не бояться. Воры – это почти грабители, и если он встрянет…

– До утра он ни во что не встрянет. Воры либо находятся в том же городе, либо уносят ноги. И если уносят – то наверняка в обратном направлении, а не в том, в котором едет твой Роберт.

– А если воры еще там, и он завтра найдет их…

– Завтра уже будет светло и не так страшно, – неуверенно ответила тетушка, забрала у Кэролайн пустой стакан и повторила не раз высказанную идею: – Давай ложиться спать. Роберт сейчас либо в поезде, либо в гостинице. А с утра он узнает подробности того, что приключилось с девочками, и отправит успокоительную телеграмму, что все в порядке.

– С чего бы? Никто за него не волнуется, кого ему успокаивать?

– Тебя.

– А он же не знает, что я волнуюсь… Я ему не успела рассказать…

– Но вы так много времени проводили вместе, я думала…

Кэролайн хлюпнула носом, села, обхватила тетю обеими руками и уткнулась ей в плечо:

– Я боялась, что Роберт сочтет меня истеричной особой и больше не будет приходить. А он мне так нравится, я… Кажется…

– Тише-тише, милая. Не бросайся громкими словами, они предназначены не мне. Ты стеснялась попросить его принять твою маленькую слабость, но в этом нет ничего дурного – у вас еще будет время.

– Если он вернется-а-а…

Кэрри вновь зарыдала, но уже гораздо тише. Жанет переложила ее безвольное тело на постель, спеленала огромным одеялом и не давала девушке барахтаться, пока та не погрузилась в глубокий сон.

Потушив свет, мадам Шардю покинула спальню племянницы и столкнулась с встревоженным Артуром, который поджидал ее, сидя на ступеньках лестницы.

– Что произошло, тетя? Он… Этот негодяй обесчестил ее?

– Что? – Жанет приподняла подсвечник, разглядывая розовое лицо, увенчанное сахарно-белым ночным колпаком, и невольно хмыкнула: – Если бы… Оно бы было и лучше… Так, давай иди спать. Завтра все расскажу.

– Нет уж! – Артур требовательно топнул ногой и чуть не получил за это от тети по шее.

– Тише ты, африканский слон! Она только уснула. Все в порядке. Старые страхи. Волнуется.

– А он… Уехал?