«Профессор накрылся!» и прочие фантастические неприятности

— Да, люди всегда были недоверчивы. Говорят, даже Даная сомневалась… до поры до времени. Человека трудно убедить. Появись я в моем истинном облике, вы бы просто не выжили. Слишком жестоко, да и планы у меня совсем другие.

— Какие еще планы?

Светловолосый юноша уселся на прилавок, болтая ногами в твидовых брюках.

— Мне просто скучно, — улыбнулся он. — Принято считать, что на Олимпе я незаменим, но это не так. Я давно не бывал на вашей планете, а тут всегда что-нибудь приключается, да и прочих удовольствий хватает. — Голубые глаза сверкнули. — Ладно, не важно. Я здесь инкогнито и хотел бы занять место обычного человека. А что может быть лучше для Герм… для меня, чем работа ассистентом фокусника?

— Нет, — покачал головой Тинни. — Нет и нет! Слишком фантастично, вроде Алисы в Стране чудес. Здесь Нью-Йорк, а не Древний Египет или Вавилон. Что за боги, в самом деле! С тем же успехом эти часы могли бы заговорить о политике.

Он кивнул на стену, где висели большие старомодные часы.

— А между тем, — произнесли вдруг часы, — что может быть занимательнее политики, ведь она определяет судьбы мира! Знай вы время столь же близко, как знаем его мы…

У Тинни вырвалось изумленное восклицание, но часы уже тикали как ни в чем не бывало, а Кьюри ехидно улыбался.

— Они в самом деле говорили? — спросил хозяин лавки, вновь обретая дар речи.

— Конечно. Магия прилипчива, если можно так выразиться; в истории масса свидетельств тому. Едва в ваш мир проникают чары, они притягивают к себе другие словно магнитом. Под Троей, к примеру, все завертелось, когда Хрис попросил Аполлона покарать греков. Зевс помог Брисеиде, и тут, само собой, не могла не встрять Гера. Постепенно в свару оказались втянуты все боги и богини — чудеса посыпались как из рога изобилия… Короче, любая магия не остается в одиночестве. Конечно, ваши фокусы — это начальный уровень, по большей части обычная ловкость рук, но все же и вы используете основные принципы, унаследованные от древних жрецов. Ничего особо нового, ведь жрецы и боги тесно связаны.

Тинни прикрыл глаза, размышляя.

— Звучит убедительно, — признал он, помолчав, — только меня не проведешь. Вы не бог. Уйдете сами или мне звонить в полицию?

Марк Кьюри раздраженно взлохматил золотистые кудряшки:

— Да уж, такого скептика еще поискать. Что ж, имеются и другие способы убеждения… Знаете что, убирайтесь-ка вон!

— Что?

— Вон отсюда! Я присмотрю за лавкой в ваше отсутствие, ума хватит. Когда будете готовы признать, что я бог, возвращайтесь.

— Послушайте… — начал Тинни, глядя… на входную дверь снаружи.

Он стоял на тротуаре, не имея ни малейшего понятия, как там оказался. Что это, гипноз?

— Тоже мне маг! — фыркнул из-за двери нахальный юнец, отвечая на невысказанный вопрос. — Возвращайтесь, когда поумнеете.

Гневно раздувая ноздри, Тинни шагнул к двери… и остановился, наткнувшись на невидимый барьер. Вход в собственную лавку был для него закрыт.

Что за чушь! Игра воображения, да и только. Тем не менее прозрачная стена существовала. Он провел по ней ладонями, — должно быть, со стороны это походило на магические жесты.

— Прошу прощения! — Цветущего вида толстяк хотел обойти Тинни, но тот удержал его за руку. — В чем дело?

— Туда нельзя!

— Забастовка служащих, пикет? — понимающе кивнул толстяк. — Вот вам четвертак, вы, наверное, голодны. — Сунув монету, он вошел в лавку, оставив хозяина у входа не в самом лучшем расположении духа.

Новая попытка преодолеть невидимую стену ни к чему не привела. Тинни машинально опустил четвертак в карман.

Магия или не магия, но есть же, в конце концов, законы! Заметив в толпе синий мундир, он кивнул полицейскому:

— Доброго дня, Фланеган!

— И вам того же, мистер Тинни! Денек и впрямь выдался добрый.

Вот у кого уж точно хватит силы выкинуть наглеца из лавки, и полномочий тоже хватит!

— Погодите, Фланеган, — торопливо произнес Тинни. — Не могли бы вы мне помочь?

— Конечно, сэр! Что случилось?

— Ну и соня сын мой Джон… — начал Тинни.

— Да? — приподнял бровь полицейский.

— Спать в штанах улегся он…

— Вот как?

— Башмачок отбросил прочь…

— Понимаю, — улыбнулся Фланеган, — отдыхаете. Что ж, ничего страшного. А теперь извините, у меня дела.

— А в другом проспал всю ночь! — выпалил Тинни, остолбенело таращась в удаляющуюся спину блюстителя закона.

Что за черт! Он же собирался рассказать Фланегану о проделках этого наглеца Кьюри. Детский стишок вылетел сам собой!

— Фланеган! — в отчаянии крикнул Тинни.

Полицейский обернулся:

— Да, сэр?

— Ради бога, выслушайте меня!

— Слушаю, — терпеливо ответил Фланеган.

— Эне, бене, раба…

— Что?

— Финтер, квинтер, жаба!

— У нас говорили «квинтер, финтер», — припомнил полицейский. — Думаю, вам лучше вернуться к себе и прилечь.

— В том-то все и дело! — с жаром воскликнул Тинни. — Я… я не могу.

— Почему?

— Вы понимаете… Робин Бобин Барабек скушал сорок человек…

Тинни уже сообразил, что беседа в подобном ключе пользы не принесет. Он со стоном отвернулся и предпринял еще одну попытку войти в лавку — разумеется, тщетную. Удалось лишь увидеть, как бесцеремонный захватчик продает румяному толстяку дюжину протекающих стаканов.