«Профессор накрылся!» и прочие фантастические неприятности

У Календера отвисла челюсть. Взгляд стал жестким.

— Я в своем уме, — поспешил сказать Дюбро. — Я на уравнение даже не заглядывал. Пастор продемонстрировал доказательства. Можете его просканировать, только осторожно, чтобы не заметил. Он уже уничтожил почти всю свою лабораторию.

— Невероятно, — только и ответил военный министр.

Экран загудел. Дюбро крутанул диск, увидел в углу экрана лицо и сразу убрал изображение.

— Пастор, — кивнул он Календеру. — Перезванивает. Не отключайтесь, и сами все увидите.

Лицо Календера исчезло, уступив место гномьей физиономии Пастора.

— Мистер Дюбро?

— Еще чуть-чуть, и вы бы меня не застали. Я собирался выходить…

— Я передумал. Не приезжайте.

— Почему?

— Я поразмыслил, — медленно ответил Пастор, — и увидел перспективы, которые сначала не осознавал. Меня опьянила власть. Поначалу. Но стоило присесть и попытаться составить план, как я понял истинную суть моей силы. Я не буду ею пользоваться. Она не для меня.

— Так вот оно что…

— Вы не согласны?

— Я понимаю, что у вас есть на то причины. Поделитесь?

— Мне кажется, что это испытание. Проверка моего смирения. Я знаю, на что способен. Этого достаточно. Я знаю, что все вокруг пусто. Этого тоже достаточно. Здесь, на горе, мне явились все царства мира и слава их. Я впал в искушение. Но больше я не стану применять свою силу.

— Тогда что вы будете делать?

— Думать, — ответил Пастор. — В пустом мире реальны только мысли. Гаутама это понимал. Я сотру свое прошлое. Я столько растратил впустую, занимаясь технологиями… — Он слабо улыбнулся. — Мне не нужно применять силу. Она дана мне в испытание. Я его прошел. Медитация важнее всего прочего.

— Я согласен, — ответил Дюбро. — Думаю, вы поступаете мудро.

— Вы ведь понимаете, почему мне нельзя больше использовать силу?

— Да. Вы правы. Символично, что вы уничтожили лабораторию. Она олицетворяла ваше прошлое, и я верю, что вам было предназначено уничтожить ее, и ничего больше.

— Думаете? Ну да, наверное. Мое прошлое исчезло. Я могу шагнуть в новую жизнь и медитировать, не будучи ничем обременен.

— Вы уничтожили ваше прошлое целиком?

— Целиком… что? — Глаза Пастора насторожились.

— Лабораторию. Если оставить хотя бы часть прошлого, она будет удерживать вас, как прочные узы. А лаборатория — символ прошлого.

— Одна стена осталась, — ответил Пастор.

— А нужна ли она?

— Я поклялся больше не применять силу. Какая разница?

— Символ олицетворяет истину, — сказал Дюбро. — Разница есть. Вы должны начать сначала. Любая связь…

— Я не буду применять силу!

— Ваше испытание не закончено. Сила дана вам, чтобы уничтожить символ вашего прошлого. Пока вы не сделаете этого, не освободитесь. Не сможете вступить в новую жизнь.

— Я… должен сделать это? — Губы Пастора скривились. — Вы верите… что такова моя миссия?

— Вы и сами это понимаете. Последний символ. Уничтожьте его. Уничтожьте!

— Хорошо, — сдался Пастор. — Но это последний раз.

— Подвиньте экран так, чтобы мне было видно, как исчезнет стена. Хочу лицезреть вашу окончательную победу.

Лицо Пастора сдвинулось в сторону; пейзаж изменился, и на экране появилась полуразрушенная стена на фоне холодного серого неба.

— Встаньте так, чтобы я вас видел. Поживее! — скомандовал Дюбро.

— Но… Дюбро, может быть…

— Вы должны.

Пастор посмотрел на стену.

Стена исчезла.

— Отлично, — сказал Дюбро. — Последний символ уничтожен.

— Нет. — Пастор смутился. — Я забыл…

— Что?

— Видеофон. Он последний…

Экран погас.

Вернулось лицо Календера. Военного министра прошиб пот.

— Дюбро, вы правы. Нельзя оставлять этого человека в живых.

— Так убейте его. Но будьте предельно осторожны. Вы должны застать его врасплох.

— Справимся. — Календер задумался. — Зачем вы заставили его уничтожить стену? Чтобы убедить меня?

— Отчасти.

— Но он твердо решил больше не использовать силу…

— Я должен был удостовериться, — раздраженно перебил Дюбро. — В тот момент он был настроен решительно. Но кто знает, сколько бы он продержался? Если мне удалось уговорить его еще раз воспользоваться сверхспособностями, демоны в его подсознании наверняка рано или поздно сделали бы то же самое. Вот если бы он отказался уничтожить стену, несмотря на все мои уговоры, я бы, может, и передумал насчет его устранения. Но даже тогда…

— То есть он может уничтожить… все, что угодно?

— Абсолютно все. Весь мир. И раз он однажды нарушил клятву, то нарушит снова. Убейте его, и как можно быстрее. Пока он не спустился с горы.

— Отправим истребитель из Денвера, — пообещал Календер. — Мне бы еще хотелось… Впрочем, сейчас не время. До связи.

Когда его лицо исчезло с экрана, позвонил медик из Вайоминга:

— Мистер Дюбро, мы отозвали вертолет.

— Успели?

— Да. Он пролетел несколько миль. Вы уже отдали другие распоряжения или…

— Отдал. Забудьте о случившемся. До свидания.

Он выключил экран.

В кабинете стало тихо и пусто. За окнами раскинулись голубое небо и залитые солнцем луга долин в нескольких милях над Нижним Чикаго. Время замедлило ход и остановилось.

Только теперь Дюбро осознал, что Сет Пелл исчез навсегда.

Глава 8