Производственная система России – полный вперед!

На самом деле не совсем — люди, которые оказывают эти услуги, получают приличную зарплату, им оплачиваются командировочные и бонус по итогам года. Вся эта работа стоит денег, и они выделяются под конкретный результат.

А вот те, кому мы оказываем услуги, им что, это дается даром?

Да, у нас нет подробного коммерческого договора, который описывал бы наши взаимоотношения на этапе проводимых бережливых преобразований. Есть официальные письма, обращения, вызовы, по отдельным проектам — даже подписанные соглашения. И все-таки это не коммерческий договор.

Но то, что мы не берем денег с тех, кому помогаем меняться, вовсе не говорит о том, что это благотворительность, какая-то филантропия с нашей стороны. Нашим партнерам приходится за это платить огромным напряжением, тратой своего драгоценного времени, предельным вниманием и в результате всего этого — серьезным изменением и своей деятельности, и себя самих. А для Росатома это и репутация, и совершенно другие отношения с властью, и новые возможности для бизнеса. Это игра вдолгую.

Интересно то, что просто за деньги такое приобрести практически невозможно. В случае коммерческого договора ты ждешь, что придет кто-то внешний, сделает за тебя работу, ты ему заплатишь за это деньги.

А мы говорим: «Нет, денег мы с тебя не возьмем. Но ты должен будешь заплатить гораздо больше».

Я напомню сюжет из первой книги, который называется «Даром получили — даром отдавайте», когда мы в гостинице в Токио вели сакральную беседу с господином Хаяси. И он тогда мне сказал: «Для меня будет огромным разочарованием, если я узнаю, что вы зарабатываете на процентах от эффекта».

Его аргументация заключалась в том, что при наших огромных потерях очень легко будем снимать «низко висящие фрукты», и если мы будем гнаться только за деньгами, мы не окажемся в нужное время в нужных местах, где реально людям необходима будет наша помощь. Мы будем бесконечно торговаться на подходах, и прицелы команд с обеих сторон будут сильно сбиты.

Значит ли это, что мы отвергаем традиционный бережливый консалтинг? Нет. Сейчас, например, Федеральный центр компетенций в сфере производительности труда представил свою стратегию развития.

Речь в ней идет о том, что после окончания национального проекта ФЦК в 2024 году вполне логично и правильно было бы продолжать оказывать услуги по развитию бережливых технологий бизнесу и власти на платной основе. Это может быть как государственная консалтинговая компания, так и абсолютно частная, например новое юридическое лицо ООО «ФЦК+». И если сегодняшнее ФЦК в статусе АНО за бюджетные деньги работает на достижение общественной пользы в реальном секторе экономики, то в будущем оно может работать на коммерческих условиях с целью создания конкурентоспособных продуктов, конкурентоспособных производственных систем. И это правильно. Но!

Есть одна серьезная особенность того, как это лучше делать, вытекающая из нашего опыта последних 10 лет.

Давайте порассуждаем.

Допустим, необходимо провести серьезные изменения в дивизионе, на строительной площадке, у проектантов или закупщиков. Не надо с ними напрямую заключать денежные договора: у них есть управляющая компания. Вот с ней и надо заключать договор, желательно долгосрочный, на несколько лет, с описанием промежуточных результатов по каждому году, с определением КПЭ и т. д.

А коллектив во главе с руководителем, который непосредственно подвергается изменениям, не должен чувствовать этих денежных отношений. К нему приходят люди со всей жесткостью, со всей конкретностью и желанием запустить изменения культуры производства в коллективе.

Последовательность действий будет такой.

Сначала ЧС-проекты, то есть резкий прорыв, быстрая расшивка самых узких мест. За счет этого приобретается авторитет этой внешней силы и одновременно появляется уверенность в коллективе.