Проклятые

– Да, с сестрой получилось хреново, – вздыхает Арчер, шагая в ногу со мной. – Но и это еще не все…

Вскоре над горизонтом далеко-далеко впереди поднимаются башни и зубчатые стены головной конторы ада. За нами движется наше огромное войско, самые мерзкие преступники и бандиты за всю историю человечества. Численность отрядов приросла почти до бесконечности. От нашего марша трясется земля, раскиданные повсюду ириски крошатся в пыль. Мы шагаем, как на грандиозном параде, прихлебатели всех мастей выбегают вперед и устилают наш с Арчером путь ароматным ковром из фруктовых жевательных карамелек, арахисовых драже и шариков жвачки. Трофейные шоколадные батончики и леденцы уже давно не поддаются счету.

Девчонка, которая умерла под сияние телеэкрана в гостиничном номере… это совсем не та юная женщина, что предстала теперь перед адскими вратами. Один ее вид устрашает любого врага, куда там Ганнибалу! Полчища Чингисхана – ничто по сравнению с моим нынешним войском. Спартанцы. Римские легионы. Армии фараонов. Никто не выстоит в битве против моих оголтелых головорезов с их пустыми ввалившимися глазами, с проржавевшими тесаками и гнутыми саблями, звенящими под грязным небом.

Вот она я, Мэдисон Спенсер, дочь Антонио и Камиллы Спенсер, ныне гражданка ада, и несть числа моим воинам, как звездам на небе. Как запасам конфет у меня в сундуках. Я приказываю всем адским демонам и чертям незамедлительно открыть предо мною врата своей неприступной твердыни.

XXX

Ты здесь, Сатана? Это я, Мэдисон. Впрочем, уже и неважно, здесь ты или нет… потому что я пришла сама. Блудная дочь. Малышка Мэдди Спенсер вернулась домой. Так что мало тебе не покажется.

Мы приближаемся к отвесным стенам штаб-квартиры подземного мира, и прочные адские врата – почерневшие от старости и окованные железом дубовые бревна – уже закрываются, преграждая нам путь. По обе стороны от ворот, протянувшись до самого горизонта, высятся, как грозовые валы, стены сплошного камня, словно вставшие на дыбы в ожидании нашей атаки. Черные стены на фоне оранжевого неба. Крепость стоит на Великих равнинах выброшенных бритвенных лезвий, необозримом испепеленном плато, устланном лезвиями всех бритв, что затупились и заржавели за всю историю человечества. Сверкающее поле металла подступает к самому основанию зловещих каменных стен.

На страже у ворот стоит один-единственный демон, изнутри доносится лязг задвигаемых засовов, звон цепей, скрежет железных щеколд. Кожа демона-стражника покрыта буграми воспаленных язв, шкура сочится гноем и тленом, вместо лица – рыло чудовищного кабана. Его глаза – черные камушки, как у акулы-убийцы, что высматривает добычу в толще холодной воды. Это Ваал, низвергнутое божество вавилонян, принявшее в жертву не одно поколение невинных детишек. Громовым голосом, в котором слились миллионы предсмертных детских криков, демон извергает приказ:

– Стойте! Ни шагу дальше! Распустите свои грозные войска! А вкусные хрустящие батончики «Нестле» отдайте мне!

Преграждая мне путь, эта адская помесь свиньи, акулы и педофила требует, чтобы я назвала свое имя.

Как будто я знаю, как мне теперь называться.

Я уже не та пухленькая малышка, которая вежливо улыбалась, хлопала глазками и говорила: «Мне, пожалуйста, с сахарной корочкой». В моем голосе гремит ярость усиков Гитлера. Голова не склоняется под тяжестью аляповатой короны Медичи. Мясистые чресла обязаны поясом короля-убийцы, демонстрирующим трофеи моей победной кампании. Тотемы и талисманы у меня на бедрах – вот доказательства, что я не просто вымышленный персонаж, навсегда поселившийся в какой-нибудь книге или фильме. Я не единое повествование. В отличие от Ребекки де Уинтер или Джейн Эйр я вольна вновь и вновь переписывать свои историю, создавая себя и свой мир. Чеканя шаг рядом с Арчером, я блистаю в своем дикарском убранстве, украшенном символами захваченной власти. Моя армия – отпетые негодяи, бывшие прислужники дюжины кровавых тиранов, ныне отправленных в еще большее забвение. Мои пальцы, обагренные кровью деспотов, совсем не те, что перелистывали бумажные жизни беспомощных романтических героинь. Я уже не пассивная девица, которая ждет, что ее судьбу решат внешние обстоятельства; теперь я сумасбродка, разбойница, авантюристка, Хитклифф своей мечты. Я сама буду себя спасать. Теперь во мне воплощаются все черты, которые я так надеялась найти в Горане. Что означает: у меня больше нет никаких ограничений.

Я сама себе неистовый соблазнитель. Я сама себе угрюмый и грубый владыка.

Мы приближаемся к воротам ада, не замедляя шаг. У нас за спиной грохочут миллиарды и миллиарды марширующих ног. Арчер шепчет мне на ухо:

– Величайшее оружие всякого воина в битве – это его абсолютная уверенность в своей вечной душе.

Во влажной полости моей груди больше не бьется живое скользкое сердце. Под нежной кожей не бежит кровь. Меня уже невозможно убить.

Арчер шепчет: