Проклятые

Ты здесь, Сатана? Это я, Мэдисон. Ты, наверное, скажешь, что я лицемерка, но как только мне выпал шанс удрать из ада, мне сразу же захотелось остаться. Лишь немногие семьи могут похвастаться такими же крепкими отношениями, как у сокамерников в тюрьме. Редко браки выдерживают такой же накал страстей, как между преступниками и теми, кто стремится привлечь их к суду. Неудивительно, что Зодиак так упорно заигрывал с полицией. Или что Джек-потрошитель завлекал – или завлекала – сыщиков Скотленд-Ярда своими игривыми письмами. Мы все хотим, чтобы за нами гонялись. Мы все хотим быть желанными. Я уже пробыла в аду дольше, чем в любом из наших домов на земле: в Дурбане, Лондоне или Маниле. Я не просто растеряна, я впадаю в отчаяние при одной только мысли, что мне придется отсюда уйти.

Чтобы кровожадные армии были заняты делом и не выедали мне мозг, я приказала им отловить и раскрасить всех адских летучих мышей в красный и синий цвет, под птиц кардиналов и синешеек. Деятельных палачей, ранее состоявших на службе у Пол Пота и мадам Дефарж, я отправила мастерить яркие крылышки бабочек из цветного картона и блесток и приклеивать их к настоящим крыльям наших мух. Это не только слегка оживляет традиционно мрачную атмосферу подземного мира, но и предотвращает неизбежные стычки между татаро-монгольскими ордами, фашистскими штурмовиками и египетскими колесничими. И самое главное, им есть чем заняться, они не лезут ко мне, и у меня появляется больше времени, чтобы показывать Эмили ад, уплетать «Милки уэй» и обсуждать мальчиков.

В ходе нашей неспешной прогулки я отмечаю, что еще можно улучшить в ландшафте: здесь – цветущий кизил, там – зеркальный пруд с чистой водой. Вероятно, вольер с разноцветными попугаями. Эмили всегда носит с собой канцелярский планшет и аккуратно записывает все мои идеи.

Потенциально нуждающиеся в поддержке толпы недавно усопших – беспокойные души, которых я призывала скорее умереть и переселиться в ад, – все отправлены мной на различные проекты по освоению бесхозных земель. При стольких плотинах, что я приказала построить через реки Кипящей Крови, я прямо-таки Рузвельт загробного царства. По моему распоряжению бригады рабочих роют каналы и осушают обширные болота Вонючей Испарины; благодаря мне в аду больше не существует древних топей Прогорклого Пота. Пропащие души, посвятившие свою жизнь теории и практике градостроительства, пребывают в восторге, что их навыки снова нашли применение. Так были срыты холмы Засохшей Харкоты. Так целый ГУЛАГ счастливо проклятых подневольных рабочих мастерит из гофрированной бумаги кувшинки и пускает их плавать по озеру Дерьма.

Все больше и больше я убеждаюсь, что ад – не столько карательный огонь, сколько естественный результат целой вечности отсроченного техобслуживания. Сказать по правде, ад – это просто ужасно запущенный маргинальный район в крайней степени деградации. Представьте тлеющие подземные пожары в угольных шахтах – в тесном соседстве с горящими свалками старых автомобильных покрышек, открытыми выгребными ямами и полигонами для захоронения опасных отходов, – и в результате получится ад, причем ситуацию явно не улучшает склонность здешних, зацикленных исключительно на себе обитателей оплакивать свою тяжкую долю при категорическом нежелании пошевелить хотя бы одним мертвым пальцем для защиты своей окружающей среды.