Проклятые (СИ)

Они идут рядом, так, как обычно ходят по улицам Лондона, плечом к плечу, и Шерлок рад их близости. Возможно, эту неделю вдвоем оба запомнят надолго, возможно, эти семь дней станут для них лучшими в жизни. Шерлок искренне на это надеется. Джон идет рядом, болтая о всякой ерунде: он рассказывает, как сражался в душе с экзотической сантехникой, как обнаружил в кровати лепестки каких-то диковинных цветов, пахнущих так, что у него начался непроизвольный чих, как в мини-баре не нашлось обычной минеральной воды, а в багаже из всей обуви только баретки и шлепки. Джон взволнован и вдохновлен, и Шерлок, серьезно кивая на болтовню Джона, доволен тем, что вытащил их обоих из промозглого Лондона в это сказочное лето. Пляж потрясает воображение. Джон замолкает на полуслове, глазея на бескрайнюю изумрудную гладь, на ровный белый песок, слепящее солнце и бесконечно-синее небо. И на фоне этого великолепия гордые розовые фламинго неспешно вышагивают вдоль линии прибоя. Джон тянется за телефоном. При этом на лице его застывает смешное по-детски восторженное выражение, от которого у Шерлока захватывает дух. Черт возьми, да он ради того, чтобы еще раз увидеть ТАКОГО Джона, готов хоть каждый год возить его на этот остров. Джон щелкает телефоном, что-то приговаривая, и Шерлок отмирает. Он должен оставить и себе хоть чуть-чуть этого раскрепощенного согретого южным солнцем Джона. Вытащив телефон, Шерлок незаметно делает несколько снимков Джона, а когда тот ловит его на этом, сконфуженно прячет телефон. Джон широко улыбается:

- Красота, да? Видишь, тебя они тоже подловили, но не волнуйся, Шерлок, я никому не скажу, что ты фотографировал фламинго, - и Шерлок благодарно кивает, расслабляясь – Джон как всегда видит, но не наблюдает.

Они все же добираются до своих шезлонгов, сбрасывают полотенца и шлепки. Смуглая девушка выдающихся форм приносит им по коктейлю. Шерлок окидывает ее неприязненным взглядом, но она задерживается чуть дольше положенного, поправляя роскошные волосы, наклоняясь, чтобы стряхнуть приставшие к лодыжке песчинки, отчего ее тяжелые груди призывно колышутся в вырезе ничего не скрывающего пестрого платья, и Джон прикипает к ним взглядом. Когда она уходит, плавно покачивая округлыми бедрами, Шерлок готов ее убить, а Джон, вероятно, съесть. Иначе почему он так плотоядно облизывается? Расстроенный Шерлок расстегивает рубашку, не рискуя скинуть ее совсем – все же его нежная кожа непривычна к жаркому карибскому солнцу, а вот Джон раздевается смело. Еще бы, Афганистан закалил его до янтарной смуглости, и даже арубское пекло ему не страшно. Под шортами на Джоне оказываются купальные шорты ядовито-дикой расцветки, которые, судя по всему, Джон приобрел в магазине отеля. Шерлок морщится – как всегда, вкус Джона оставляет желать лучшего. Но в этом вопросе Шерлок вынужден смириться – придется терпеть эти уродливые трусы, раз уж Джон отказался от таких сексуальных синих плавок. Сбросив одежду, Джон с наслаждением ступает на нагретый шелковый песок босыми ступнями и жмурится от удовольствия. Шерлок торопливо затягивается сладким коктейлем из трубочки, лишь бы не выдать собственного восторга от тела Джона, от его смуглости, мускулов и жизненной наполненности. Все это станет вновь недоступно для Шерлока на Бейкер-стрит, поэтому следует насладиться видом полуобнаженного Джона максимально.

- Ты идешь? – Джон оборачивается на Шерлока, вопросительно вскидывая светлые брови, и вновь устремляясь вожделенным взглядом к зеленой глади, раскинувшейся впереди.

- Чуть позже, - отвечает Шерлок хриплым голосом, надевая на нос очки, чтобы не выдать собственного жадного интереса, - немного полежу, погреюсь на солнце…