Проклятые (СИ)

Шерлок игнорирует возмущенные СМС от Джона. Засунув руки в карманы брюк, ссутулившись, он плетется по линии прибоя, загребая легкими туфлями теплую воду. Где-то в ночи спят фламинго, в воздухе своей жизнью живут незнакомые тропические насекомые, над головой висит огромная, как блин, луна. Шерлок не хочет возвращаться назад. Не хочет видеть Джона, потому что боится прочитать в его глазах похоть, восторг, желание, обращенные не к нему. Шерлок разнес бы вдребезги стену, попадись она на пути, но берег бесконечен, как бесконечна его боль и тоска. Глаза сухи, а вот сердце плачет. Шерлок поднимает взгляд, полный упреков, к небу. К чему все это? Зачем так мучить? Если уж суждено ему быть парой абстрактного Хэмиша, зачем посылать раз за разом Джона? Даже если все его Джоны – совершенно разные люди, для чего так целенаправленно им быть именно Джонами? Да, скорее всего, это совпадение, но, черт возьми, Шерлок не верит в совпадения. Так просто не бывает. Это все жестокие шуточки судьбы. Одна большая злая шутка. На его запястье должно быть имя Джона, но Джон любит женщин, а значит имя, скрытое под его браслетом, явно не Шерлок. Разозлившись, Шерлок кричит бесстрастному в своей идеальности небу:

- За что? Почему я? Почему Джон? – но небо хранит холодное молчание.

В отель Шерлок возвращается под утро. Проходя мимо апартаментов Джона, он останавливается, колеблясь, не стоит ли ему извиниться за давешнюю выходку, но вполне характерные звуки страстной зажигательной сцены эротического характера мгновенно вытесняют мимолетное раскаянье. Шерлок в ужасе глядит на закрытую дверь, а воображение рисует голую американку, оседлавшую Джона. Лицо Джона пылает от страсти, грудь американки задорно подскакивает в такт их совместному движению. Горький ком подкатывает к горлу Шерлока мгновенно. Он едва успевает открыть дверь собственного номера и добраться до унитаза – его выворачивает теми крохами ужина, которые он все же успел впихнуть в себя до эпического танца Джона. Еще некоторое время он просто сидит на полу ванной комнаты, приходя в себя, а в ушах все еще стоит полный страсти крик Джона. Силы покидают Шерлока стремительно. Ему едва удается добраться до узкого дивана в гостиной и свернуться на нем калачиком, так и не раздевшись, не сняв мокрых туфель. Шерлок закрывает глаза, чтобы не слышать того, что происходит за стеной. Но ему кажется, что там до сих пор горячо и шумно. Шерлок часто дышит через рот, чтобы не разрыдаться, но это слабо помогает. Слезы все-таки медленно сползают по щекам и смачивают сухие губы. Привычная отцовская формула «Мужчины не плачут» на этот раз не помогает. Он засыпает только после того, как в соседнем номере хлопает дверь. К этому моменту небо окрашивает розовый рассвет, а птицы начинают свою веселую перекличку в предвкушении нового дня. Завтрак Шерлок пропускает.

Шерлок просыпается далеко за полдень, когда солнце нещадно палит в распахнутое настежь окно. Во рту гадостно, на душе гадостно не менее. Шерлок прислушивается к тому, что происходит за стеной. Тишина. Это немного успокаивает. Выглянув за дверь, Шерлок удовлетворенно видит табличку «Не беспокоить». По крайней мере, Джон не ушел в номер той вульгарной девицы, а это значит, что она - всего лишь увлечение на одну ночь. Возможно, Джону просто требовалась разрядка. Так бывает. Его либидо слишком велико для длительного воздержания. Теперь, когда Джон должным образом расслабился, между ними все будет по-прежнему. Так, как Шерлок и хотел, задумав эту авантюру. Подобные самоуспокаивающие мысли кажутся Шерлоку жалкими и ничтожными. Он не может работать, не может думать о своих экспериментах, только о Джоне.

Джон стучится в номер Шерлока помятый и всклокоченный только под вечер. Шерлоку с трудом удается придать лицу безразличное выражение. Уткнувшись в газету, он делает вид, что слишком увлечен, чтобы обратить внимание на визит друга.

- С твоей стороны было жестоко бросить меня одного на съедение двум феминисткам, - сообщает Джон, падая в свободное кресло.

- Что тебя ни в коей мере не смутило, и ты провел чудную ночь в объятиях той, что более феминистка, чем ее рыжая подруга, - как бы между прочим замечает Шерлок.

- Надо же, - фыркает Джон, - ты запомнил цвет волос у обеих дам. Кстати, их зовут Вероника и Мэри, - при имени «Мэри» Шерлок непроизвольно морщится.

- Лишняя информация, - роняет он, не отрывая взгляда от газеты.

- Собственно, я зашел предложить прогуляться, - заявляет Джон, поднимаясь. – Ты как? Берег моря, ты, я и фламинго…

Шерлок комкает газету, отправляя ее в полет:

- Почему бы и не прогуляться, - бормочет он, вдохновленный обещанным вечером только для двоих. – Свежий воздух, море, закатное солнце, фламинго – звучит заманчиво.