Проклятый род

Крепко стиснув ладошку Егорки, Вера ждала возвращения охотника у подножья холма. Она не слышала разговора между подземником и Волчицей, но по тяжелому взгляду Серко догадалась – случилось что-то дурное.

– Ты видел наш Монастырь?.. – первой спросила она, когда Серко подошёл.

Охотник постарался ей улыбнуться, но не сумел:

– Он красив, такого в пути мы ещё не встречали. Но прежде, чем я пойду туда, прежде чем возьму тебя за руку, мне надо кое-что рассказать...

– Ты хочешь признаться? У тебя есть какая-то тайна?

– Да, но только наедине.

Вера кивнула, хотя зелёные глаза крестианки выдали беспокойство. Она сердцем чувствовала нехорошие вести.

Сестра наклонилась к Егорке и тихо попросила:

– Подожди меня здесь. Мы скоро пойдём домой. Всё позади, Монастырь совсем рядом!

– А нас не схватят и не отправят в Тавриту? – вдруг спросил её мальчик. Вера помнила о своей участи, но сейчас отвечала Егору спокойно и терпеливо:

– Стяжи мирный дух, и вокруг тебя спасутся тысячи. Сколько бы не было рядом дурного, ты всегда будешь светом во тьме. Верь в Христа, и всё образуется.

Она поцеловала младшего брата в волосы и отошла подальше вместе с Серко. С величайшей тревогой крестианка смотрела в глаза подземника, а ему было стыдно отвечать честным взглядом.

– Что ты будешь делать, когда вернёшься в Обитель?

– Встречусь с Настоятелем, упаду перед ним на колени и буду просить не отсылать нас к Ивану… –Вера говорила тихо и неуверенно. Она знала, что ничего не изменит, и сама решилась об этом сказать. – Он не послушает. Не важно, чего я хочу. Монастырь и люди Обители дороже моих желаний, дороже меня и дороже Егорки… Настоятель больше не решится злить Ивана Тавритского, заставит нас принять судьбу. Но в обмен на свою добрую волю я хочу попросить о последнем: буду молить Настоятеля выслать дозор на поиски Зои. Если сестра жива, то мы…

– Не надо, – оборвал Серко крестианку. Не понимая, она выдохнула одно тихое:

– Почему?..

– Ночью возле костра я тебя обманул.

Повисло молчание. Серко заметил в глазах Веры растерянность, потом недоверие, но следом появилось то самое чувство, которое Навь видит в людях чаще всего – это страх.

– Она…

– Мы услышали, как в лесу идёт бой. Влада кинулась разведать, но нашла только трупы –попутчиков Зои, с которыми твоя сестра уходила в дозор. Один из них хорошо спрятал карту, а второй не успел. Люди Славомира забрали её и по карте выследили нас возле кладбища.

– А как же Зоя? – почти одними губами спросила Вера.

Серко медленно выдохнул. Признаваться после обмана оказалось делом нелёгким, но он решил рассказать обо всём, что случилось возле старого дома.

– Она ещё была жива… ранена, но жива. Мы устроили на неё с Владой охоту.

Вера невольно попятилась. Серко увидел это, но заставил себя продолжать:

– Мы услышали крики по рации, но только подкрались поближе к телам, как твоя сестра выстрелила. Должно быть она испугалась, что мы дружинники Славомира и вернулись её добивать. Волк не прощает, когда двоедушца хотят убить. Мы с Владой начали охоту на снайпера, из-за ран Зоя не смогла в нас попасть.

– Ты убил её?! – вырвалось ужасное подозрение у крестианки.

– Нет, всё вышло не так! Когда мы подобрались, Зоя не захотела сдаваться: боялась попасть к Славомиру, раскрыть замысел крестианцев и подставить вашу семью, – Серко закрыл глаза и снова вспомнил застывший взгляд мёртвой Зои, золотые волосы, кровь на затылке и горстку пепла после сожжения карты. – Она застрелилась, чтобы не попасть в плен.

– Это ложь… – прошептала Вера и вдруг сорвалась на отчаянный крик. – Ты лжёшь мне! Зачем ты меня мучаешь?! Зоя не могла убить себя, она никогда бы не осмелилась на такое – это грех! Грех настолько великий, что никто из христиан о таком даже не думает! Убивший себя, не сможет покаяться пред Богом, не попадёт в Его Царство! Уж лучше быть замученной дикарями, чем так! Чем так! – крики Веры привлекли Егорку. Мальчик украдкой смотрел на сестру. Заметив это, Вера подскочила ближе к охотнику и с ненавистью зашипела. – Зоя была сильной, она ничего не боялась! Мне надо было сразу понять, что ты с ней сделал!

– Я?! – только сейчас догадался Серко к чему она клонит.

– Да, с первой нашей встречи ты хотел надо мной надругаться: сначала в лесу, а потом в том вагоне! Двух сестёр ты пытался замучить и лишь потому, что мы христианки! А я как дура говорила тебе о душе, о спасении и не знала, какому зверю пытаюсь открыть своё сердце! Сколько же ужаса в вас Навьи дети! Черны ваши души, в них не увидишь добра! – слёзы покатились по щекам Веры. Она обхватила остриженную голову и зарыдала. – Ты хотел от Зверя избавиться? Покаяться передо мной за грехи? Не будет вам покаяния! Никогда не прощу тебе Зою!

– Да погоди же ты, я ничего с ней не делал! Если и вправду был таким зверем, о котором ты говоришь, то не боролся бы за тебя! – Серко хотел взять Веру за руку, но надземница от него отскочила.