Промысловые были

Пришел лесом на лыжах на Ворота. Переночевал, ушел на Остров. Никогда так не ходил напрямик. Оказалось отлично, без всяких компасов, по путику, потом вдоль хребта, по ручью на тундру, а за тундрой вдали маячат хребты уже той стороны. Солнышко все время справа. Идешь на северо-восток. Все бы хорошо, да Алтус остался на Воротах – ушел за соболем и вернулся. Я ждал его на Острове. Жаль было, а пошел на другой день обратно, переночевал без удовольствия, привел его сюда. Добыл рябчика. Вчера еще одного. Пошел настораживать в сторону Молчановского. Думаю, дай дойду до Молчановского, Толян говорит, там сухари остались. (Из-за этих вставших Ворот у меня ни хлеба, ни сухарей, только чай, сахар, крупа в поняге.) На Молчановский пришлепал, ни птички не видал, переночевал без удовольствия, там чая не оказалось, а сухарей с гулькин нос, да и те проплесневели до бурой зелени. Взял крупы Алтусу, пошел сюда, хорошо, добыл соболя и копалуху. Сразу все встало на места. Так что уже пять дней я хожу «по избушке» в день с понягой, которая мнет спину, а завтра собираюсь на Ручьи. Пульки прошлогодние осекаются из 10—8. Как охотиться буду – не знаю. Но все нормально. Как приду на Остров к себе в избушку с Ворот или Молчановский – настроение хорошее, жить охота, как уйду, потеряю время, думаю, провались все пропадом! А когда на месте, когда дело двигается, планируешь, где-как и что надо на следующий год сделать, чтобы такого не повторилось. Где же я?… И вообще как здорово, когда разных столько избушек, все тобой срублены, у каждой свое лицо, своя душа, свое место вокруг, берега, лес. Необъяснимое удовольствие, когда решаешь, куда идти, как с чем бороться, где что настораживать, где есть и где чего нет в какой избушке. Когда оживляешь забытые вещи, старые, а вот пригодились. Лыжи: камус вышаркивается, снегу мало (голицы на Ручьях), латаешь их на ходу, вчера подклеил, зашил, взял в жомы, прибил площадки новые из блестящей жести, чтобы снег не подлипал. Сегодня в первый раз наелся, пожарил грудины капалухины с гречневой сечкой.

Пришел с Острова. Тепло, дует юг, снег идет, особенно днем.

28 окт. Шел на Ручьи в раздумьях, что с избушкой, все ли на месте, никто не побывал ли тут, какой-нибудь летун не забрал ли мой мотор, избушка заметно стоит и тундра рядом. Не свалил ли медведь лабаз? Сколько точно дров осталось, продуктов?

Шел с понягой – в поняге, как обычно, продуктишки, пульки, одежонка. По дороге кое-что насторожил, добыл капалуху и двух глухарей. На первое время поесть-насторожить. Петек повесил по дороге – потом заберу. Шел-шел, хребтом, идти сносно, пришел сюда, а здесь: ну прямо все, как я оставлял, только мотор упал и лежал так, что капот съехал и карбюратор наверх смотрел, но я маховик покрутил – вроде крутится, значит, немного там воды. Лабаз стоит. А в избушке – поразительно – все, как было. Иголки воткнуты в суконную подушечку, шильца, ножницы, портки хорошие, еще портки, бродней две пары, много всего, о чем я и забыл, вся посуда, мною же помытая, стоит вверх ногами чистая, дверь закрыта, окно цело, голицы под крышей, Пушкин мой на полке, хвост глухариный на стене веером, солярка в лампах. Дровишки есть маленько, солярка есть, бензин в пупсике бултыхается. На лабазе тоже все на месте, крупа, гороха море (я забыл про него) и даже пульки, которые, кажется, не осекаются. Так что продержаться можно. Но главное, я прямо расчувствовался, сколько моей же души в это вложено!

Ветер дует, минус три, какая завтра погода будет? На голицах не пойти – подлипает, а эти лыжи жалко шоркать, и так им досталось. Соболя бегают здесь. Вообще такая разница с Островом – там пустыня Гоби, а тут Петьки, соболя следят, правильно я сюда помчался.

Настроение у меня весь день было отличное, правда, скучновато под конец дороги стало. Я еще в этих болотах пурхался – тес у меня односторонний, плюнул, потом с Ручьев насторожу. Завтра, все нормально будет, надо идти вверх настораживать.

29 окт. Да, без хлебца-сухарика чай не то, но все равно неплохо. Весь день минус один, так до нуля не дали погоде подняться. С утра сомневался, идти ли, но пошел, и правильно. Насторожил берег в сторону Майгушаши. Дым на фоне неба буроватый, на фоне кедры или елки синий-синий.

Прибрался в избушке, на столе теперь даже пустынно как-то от порядка.

Поза охотника – допустим, после еды – папироса, на нары: «Так», то есть куда завтра, что в первую очередь настораживать и почему. Вот это дело! Ветер все дует, лес шумит, снег сыпет, полиэтилен окна хлопает, антенна скрипит.

Первый раз так поздно настораживаю, в прошлом году в это время второй десяток добирал. А сейчас два соболя всего. Выходил: вроде подсветка появилась в небе, и облака немного с запада пошли, хорошо бы развернуло, да подморозило, сразу настроение появится и прыть. Вот человек: когда на лодке ехать надо – дождя просишь, а посуху – мороза.