Пропавшая сестра

Легкий ветер помогал разгонять духоту. Белл старалась идти в тени высоких деревьев и кустов, где было сравнительно прохладно. Она шла по желтой пыльной дороге, слушая звук собственных шагов. На каждом перекрестке она сворачивала направо, чтобы затем, поворачивая налево, легко вернуться обратно. В одном месте она едва не наступила на длиннорогого жука с шишечками на усах и остановилась, наблюдая, как он переползает дорогу. Она шла мимо уже знакомых домов, только теперь во дворах было шумнее. Там, в тени деревьев, сидели целые семьи. Пахло рыбным соусом и луком. Все это готовилось тут же, на дворовых очагах, которые топили древесным углем. Солнечный свет, проникая сквозь листву, рисовал на сухой земле затейливые узоры. Бирманцы казались ей приветливыми и дружелюбными. Она махала им и продолжала путь, уходя все дальше от центра деревни.

За нею увязалась добродушного вида собака. Белл слушала трели птиц и думала об Эльвире. Каким было бы ее детство, если бы она росла вместе с сестрой? Делились бы они секретами, защищали бы друг друга, как положено сестрам? Или они соперничали бы, вечно ссорясь, добиваясь внимания родителей и не получая его? Она представила, как они с Эльвирой идут сейчас, держась за руки, показывая друг другу понравившиеся растения и слишком громко смеясь над какой-нибудь глупостью или над кем-то, вызвавшим у них смех. А как насчет разговоров о парнях: шепотом, с хихиканьем, зная, что родители уже легли спать и ничего не услышат? Их родители. При мысли о том, какой могла бы быть ее мать, у Белл встал комок в горле.

Погруженная в мысли, она перестала замечать, куда идет. Наконец, оглянувшись, Белл увидела, что последние дома деревни остались позади и она находится на открытой местности, поросшей кустарником. Желая спрятаться от все еще жаркого солнца, Белл поспешила под тень деревьев вокруг ближайшей ступы. Там она села на траву, сунула в рот мятную конфету и принялась разглядывать предвечернее небо с тонкой розовой полоской на горизонте.

Она посмотрела на часы. Еще немного, и надо возвращаться. До ее ушей доносился негромкий звон храмовых колоколов. В воздухе разливался сладкий запах белых цветов, в изобилии росших вокруг. Белл закрыла глаза и прислонилась к разогретому солнцем древесному стволу. Некоторое время она пребывала в этом блаженном состоянии, слушая «тук-тук-тук» какой-то птицы, вероятно дятла, облюбовавшего соседнее дерево. Затем протяжный стон вернул ее к действительности. Открыв глаза, Белл вскочила на ноги и поспешно отряхнулась, мысленно ругая себя за беспечность. Еще неизвестно, сумеет ли она вернуться в срок. Но стоны раздались опять, уже громче и мучительнее. Кому-то было очень больно. Вопреки сильным опасениям и надеясь, что не попадет в ловушку, Белл решила узнать, кто же так громко стонет. Интуиция противилась, приводя свои доводы: «Ты женщина и вдобавок иностранка. Ты почти не знаешь этой страны и понятия не имеешь о жутких церемониях, которые могут проводиться в местных храмах». Опасность могла исходить не только от людей. Еще неизвестно, какие ядовитые змеи и насекомые прячутся в здешней траве. Стараясь ступать бесшумно, Белл обошла вокруг ступы, постоянно оглядываясь по сторонам, и вдруг наткнулась на беременную женщину с их корабля. Та лежала на боку, задрав ноги.

– Вам плохо? – спросила Белл, опускаясь перед бирманкой на колени. – Я могу позвать на помощь.

– Не уходите! – простонала женщина, протягивая к ней дрожащую руку. – Пожалуйста, останьтесь! Мне страшно.

– Но почему вы оказались здесь, да еще одна?

Прежде чем ответить, женщина снова застонала.

– Я хотела ускорить роды. Их срок и так прошел. Но я должна родить на корабле, иначе мой муж рассердится.

Белл нахмурилась. Никак это еще один дикий здешний предрассудок?

– Не все ли равно, где вы родите?

– Когда ребенок рождается на корабле, плывущем по Иравади, его ждет очень благоприятная судьба. Однажды я уже так плыла.

– Где ваш муж?

– Остался в Рангуне. Он работает в Секретариате и не смог получить отпуск, чтобы меня сопровождать.

– Значит, вы поплыли одна.

Женщина испустила протяжный вопль.

Белл выпрямилась:

– Я должна позвать на помощь. Сама я ничего не смыслю в родовспоможении.

Бирманка указала на сумку:

– Я захватила куркуму. Ею надо будет смазать тело младенца. Куркума отгоняет злых духов. И еще надо разыскать астролога. На нашем корабле он есть. Я узнала, пока мы плыли.

– Думаете, в таком состоянии вы сумеете добраться до корабля?

Женщина протянула руку. Белл помогла ей встать, но бедняжка тут же скрючилась и схватилась за живот, испуская тихие стоны. Белл усадила ее в тени дерева. По всему чувствовалось, что бирманка едва ли успеет своевременно вернуться на корабль.

– Как вас зовут? – спросила Белл, снова садясь на корточки и не выпуская руку женщины.

– Хайма. В переводе это означает «лес». Я родилась в лесу.

– Так вы не из Рангуна?

– Нет. Я родилась в маленькой деревне, неподалеку от города.

Хайма опять скрючилась, ее лицо исказила гримаса. Белл чувствовала: женщина изо всех сил крепится, чтобы не закричать.

Белл охватил страх.