Читаем Прощай, оружие! полностью

I threw six benches myself."Я сам швырнул шесть скамеек.
"You're just a wop from Frisco."- Вы просто жалкий макаронник из Фриско.
"He can't pronounce Italian," Ettore said. "Everywhere he goes they throw the benches at him."- У него скверное итальянское произношение, -сказал Этторе. - Где бы он ни выступал, в него швыряют скамейками.
"Piacenza's the toughest house to sing in the north of Italy," the other tenor said. "Believe me that's a tough little house to sing." This tenor's name was Edgar Saunders, and he sang under the name of Edouardo Giovanni.- Во всей северной Италии нет театра хуже, чем в Пьяченца, - сказал другой тенор. - Верьте мне, препаршивый театришко. - Этого тенора звали Эдгар Саундерс, и пел он под именем Эдуарде Джованни.
"I'd like to be there to see them throw the benches at you." Ettore said. "You can't sing Italian."- Жаль, меня там не было, а то бы я посмотрел, как в вас швыряли скамейками, - сказал Этторе. -Вы же не умеете петь по-итальянски.
"He's a nut," said Edgar Saunders. "All he knows how to say is throw benches."- Он дурачок, - сказал Эдгар Саундерс. - Швырять скамейками - ничего умнее он не может придумать.
"That's all they know how to do when you two sing," Ettore said. "Then when you go to America you'll tell about your triumphs at the Scala.- Ничего умнее публика не может придумать, когда вы поете, - сказал Этторе. - А потом вы возвращаетесь в Америку и рассказываете о своих триумфах в "Ла Скала".
They wouldn't let you get by the first note at the Scala."Да вас после первой же ноты выгнали бы из "Ла Скала".
"I'll sing at the Scala," Simmons said. "I'm going to sing Tosca in October."- Я буду петь в "Ла Скала", - сказал Симмонс. - В октябре я буду петь в "Тоске".
"We'll go, won't we, Mac?" Ettore said to the vice-consul. "They'll need somebody to protect them."- Придется пойти. Мак, - сказал Этторе вице-консулу. - Им может понадобиться защита.
"Maybe the American army will be there to protect them," the vice-consul said. "Do you want another drink, Simmons?- Может быть, американская армия подоспеет к ним на защиту, - сказал вице-консул. - Хотите еще стакан, Симмонс?
You want a drink, Saunders?"Саундерс, еще стаканчик?
"All right," said Saunders.- Давайте, - сказал Саундерс.
"I hear you're going to get the silver medal," Ettore said to me. "What kind of citation you going to get?"- Говорят, вы получаете серебряную медаль, -сказал мне Этторе. - А как вас представили - за какие заслуги?
"I don't know.- Не знаю.
I don't know I'm going to get it."Я еще вообще не знаю, получу ли.
"You're going to get it.- Получите.
Oh boy, the girls at the Cova will think you're fine then.Ах, черт, что будет с девушками в "Кова"!
They'll all think you killed two hundred Austrians or captured a whole trench by yourself.Они вообразят, что вы один убили две сотни австрийцев или захватили целый окоп.
Believe me, I got to work for my decorations."Уверяю вас, я за свои отличия честно поработал.
Перейти на страницу:

Все книги серии Хемингуэй, Эрнест. Романы

Прощай, оружие!
Прощай, оружие!

После окончания учебы в 1917 г. Хемингуэй хотел вступить в армию, чтобы участвовать в первой мировой войне, однако из-за травмы глаза призван не был и вместо этого в 1917–1918 гг. работал корреспондентом в канзасской газете «Star». Шесть месяцев спустя он уезжает добровольцем в воюющую Европу и становится шофером американского отряда Красного Креста на итало-австрийском фронте, где в июле 1918 г. получает серьезное ранение в ногу, несмотря на которое сумел доставить раненого итальянского солдата в безопасное место. За воинскую доблесть Х. дважды награждался итальянскими орденами. Находясь на излечении в госпитале, Х. влюбляется в американскую сестру милосердия; через десять лет эта любовная история, а также военный опыт легли в основу его романа «Прощай, оружие» («A Farewell to Arms», 1929).Одна из самых удачных работ Хемингуэя, роман «Прощай, оружие!» – история любви на уровне отдельно взятых судеб, но также и повествование о поиске смысла и уверенности в мире.

Эрнест Миллер Хемингуэй

Языкознание, иностранные языки

Похожие книги

Структура и смысл: Теория литературы для всех
Структура и смысл: Теория литературы для всех

Игорь Николаевич Сухих (р. 1952) – доктор филологических наук, профессор Санкт-Петербургского университета, писатель, критик. Автор более 500 научных работ по истории русской литературы XIX–XX веков, в том числе монографий «Проблемы поэтики Чехова» (1987, 2007), «Сергей Довлатов: Время, место, судьба» (1996, 2006, 2010), «Книги ХХ века. Русский канон» (2001), «Проза советского века: три судьбы. Бабель. Булгаков. Зощенко» (2012), «Русский канон. Книги ХХ века» (2012), «От… и до…: Этюды о русской словесности» (2015) и др., а также полюбившихся школьникам и учителям учебников по литературе. Книга «Структура и смысл: Теория литературы для всех» стала результатом исследовательского и преподавательского опыта И. Н. Сухих. Ее можно поставить в один ряд с учебными пособиями по введению в литературоведение, но она имеет по крайней мере три существенных отличия. Во-первых, эту книгу интересно читать, а не только учиться по ней; во-вторых, в ней успешно сочетаются теория и практика: в разделе «Иллюстрации» помещены статьи, посвященные частным вопросам литературоведения; а в-третьих, при всей академичности изложения книга адресована самому широкому кругу читателей.В формате pdf А4 сохранен издательский макет, включая именной указатель и предметно-именной указатель.

Игорь Николаевич Сухих

Языкознание, иностранные языки
Нарратология
Нарратология

Книга призвана ознакомить русских читателей с выдающимися теоретическими позициями современной нарратологии (теории повествования) и предложить решение некоторых спорных вопросов. Исторические обзоры ключевых понятий служат в первую очередь описанию соответствующих явлений в структуре нарративов. Исходя из признаков художественных повествовательных произведений (нарративность, фикциональность, эстетичность) автор сосредоточивается на основных вопросах «перспективологии» (коммуникативная структура нарратива, повествовательные инстанции, точка зрения, соотношение текста нарратора и текста персонажа) и сюжетологии (нарративные трансформации, роль вневременных связей в нарративном тексте). Во втором издании более подробно разработаны аспекты нарративности, события и событийности. Настоящая книга представляет собой систематическое введение в основные проблемы нарратологии.

Вольф Шмид

Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука