Читаем Прощай, оружие! полностью

We could look across the plain and see farmhouses and the rich green farms with their irrigation ditches and the mountains to the north.Вдали на равнине виднелись фермерские дома и обширные зеленые участки с каналами искусственного орошения, а на севере поднимались горы.
There were many carriages going into the race track and the men at the gate let us in without cards because we were in uniform.По дороге к ипподрому двигалось много экипажей, и контролер у ворот пропустил нас без билетов, потому что мы были в военной форме.
We left the carriage, bought programmes, and walked across the infield and then across the smooth thick turf of the course to the paddock.Мы вышли из экипажа, купили программу, пересекли круг и по гладкому плотному дерну дорожки пошли к паддоку.
The grand-stands were old and made of wood and the betting booths were under the stands and in a row out near the stables.Трибуны были деревянные и старые, а ниже трибун были кассы, и еще другой ряд касс был возле конюшен.
There was a crowd of soldiers along the fence in the infield.У забора толпились солдаты.
The paddock was fairly well filled with people and they were walking the horses around in a ring under the trees behind the grandstand.На паддоке было довольно много народу. Под деревьями, за большой трибуной, конюхи проводили лошадей.
We saw people we knew and got chairs for Ferguson and Catherine and watched the horses.Мы увидели знакомых и раздобыли для Фергюсон и Кэтрин стулья и стали смотреть на лошадей.
They went around, one after the other, their heads down, the grooms leading them.Они ходили по кругу, гуськом, опустив голову, на поводу у конюхов.
One horse, a purplish black, Crowell swore was dyed that color.Одна лошадь была вороная с лиловатым отливом, и Кроуэлл клялся, что она крашеная.
We watched him and it seemed possible.Мы всмотрелись получше и решили, что, пожалуй, он прав.
He had only come out just before the bell rang to saddle.Эту лошадь вывели только за минуту, перед тем как дали сигнал седлать.
We looked him up in the programme from the number on the groom's arm and it was listed a black gelding named Japalac.Мы разыскали ее в программе по номеру у конюха на рукаве, и там значилось: вороной мерин, кличка Япалак.
The race was for horses that had never won a race worth one thousand lire or more.Предстоял заезд для лошадей, ни разу не бравших приза больше тысячи ливров.
Catherine was sure his color had been changed.Кэтрин была твердо убеждена, что у лошади искусственно изменена масть.
Ferguson said she could not tell.Фергюсон сказала, что она не уверена.
I thought he looked suspicious.Мне это дело тоже казалось подозрительным.
We all agreed we ought to back him and pooled one hundred lire.Мы все решили играть эту лошадь и поставили сто лир.
The odds sheets showed he would pay thirty-five to one.В расчетном листке было сказано, что выдача за нее будет тридцатипятикратная.
Перейти на страницу:

Все книги серии Хемингуэй, Эрнест. Романы

Прощай, оружие!
Прощай, оружие!

После окончания учебы в 1917 г. Хемингуэй хотел вступить в армию, чтобы участвовать в первой мировой войне, однако из-за травмы глаза призван не был и вместо этого в 1917–1918 гг. работал корреспондентом в канзасской газете «Star». Шесть месяцев спустя он уезжает добровольцем в воюющую Европу и становится шофером американского отряда Красного Креста на итало-австрийском фронте, где в июле 1918 г. получает серьезное ранение в ногу, несмотря на которое сумел доставить раненого итальянского солдата в безопасное место. За воинскую доблесть Х. дважды награждался итальянскими орденами. Находясь на излечении в госпитале, Х. влюбляется в американскую сестру милосердия; через десять лет эта любовная история, а также военный опыт легли в основу его романа «Прощай, оружие» («A Farewell to Arms», 1929).Одна из самых удачных работ Хемингуэя, роман «Прощай, оружие!» – история любви на уровне отдельно взятых судеб, но также и повествование о поиске смысла и уверенности в мире.

Эрнест Миллер Хемингуэй

Языкознание, иностранные языки

Похожие книги

Структура и смысл: Теория литературы для всех
Структура и смысл: Теория литературы для всех

Игорь Николаевич Сухих (р. 1952) – доктор филологических наук, профессор Санкт-Петербургского университета, писатель, критик. Автор более 500 научных работ по истории русской литературы XIX–XX веков, в том числе монографий «Проблемы поэтики Чехова» (1987, 2007), «Сергей Довлатов: Время, место, судьба» (1996, 2006, 2010), «Книги ХХ века. Русский канон» (2001), «Проза советского века: три судьбы. Бабель. Булгаков. Зощенко» (2012), «Русский канон. Книги ХХ века» (2012), «От… и до…: Этюды о русской словесности» (2015) и др., а также полюбившихся школьникам и учителям учебников по литературе. Книга «Структура и смысл: Теория литературы для всех» стала результатом исследовательского и преподавательского опыта И. Н. Сухих. Ее можно поставить в один ряд с учебными пособиями по введению в литературоведение, но она имеет по крайней мере три существенных отличия. Во-первых, эту книгу интересно читать, а не только учиться по ней; во-вторых, в ней успешно сочетаются теория и практика: в разделе «Иллюстрации» помещены статьи, посвященные частным вопросам литературоведения; а в-третьих, при всей академичности изложения книга адресована самому широкому кругу читателей.В формате pdf А4 сохранен издательский макет, включая именной указатель и предметно-именной указатель.

Игорь Николаевич Сухих

Языкознание, иностранные языки
Нарратология
Нарратология

Книга призвана ознакомить русских читателей с выдающимися теоретическими позициями современной нарратологии (теории повествования) и предложить решение некоторых спорных вопросов. Исторические обзоры ключевых понятий служат в первую очередь описанию соответствующих явлений в структуре нарративов. Исходя из признаков художественных повествовательных произведений (нарративность, фикциональность, эстетичность) автор сосредоточивается на основных вопросах «перспективологии» (коммуникативная структура нарратива, повествовательные инстанции, точка зрения, соотношение текста нарратора и текста персонажа) и сюжетологии (нарративные трансформации, роль вневременных связей в нарративном тексте). Во втором издании более подробно разработаны аспекты нарративности, события и событийности. Настоящая книга представляет собой систематическое введение в основные проблемы нарратологии.

Вольф Шмид

Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука