Читаем Прощай, оружие! полностью

You heard the report and then the shriek commenced almost instantly.Слышишь залп, и почти тотчас же начинается свист.
They usually fired two guns at once, one right after the other, and the fragments from the burst were enormous.Обычно стреляют два орудия сразу, одно за другим, и при разрыве летят огромные осколки.
He showed me one, a smoothly jagged piece of metal over a foot long.Он показал мне такой осколок, иззубренный кусок металла с фут длиной.
It looked like babbitting metal.Металл был похож на баббит.
"I don't suppose they are so effective," Gino said. "But they scare me.- Не думаю, чтоб они давали хорошие результаты, - сказал Джино. - Но мне от них страшно.
They all sound as though they came directly for you.У них такой звук, точно они летят прямо в тебя.
There is the boom, then instantly the shriek and burst.Сначала удар, потом сейчас же свист и разрыв.
What's the use of not being wounded if they scare you to death?"Что за радость не быть раненным, если при этом умираешь от страха.
He said there were Croats in the lines opposite us now and some Magyars.Он сказал, что напротив нас стоят теперь полки кроатов и мадьяр.
Our troops were still in the attacking positions.Наши войска все еще в наступательном порядке.
There was no wire to speak of and no place to fall back to if there should be an Austrian attack.Если австрийцы перейдут в наступление, отступать некуда.
There were fine positions for defense along the low mountains that came up out of the plateau but nothing had been done about organizing them for defense.В невысоких горах сейчас же за плато есть прекрасные места для оборонительных позиций, но ничего не предпринято, чтоб подготовить их.
What did I think about the Bainsizza anyway?Кстати, какое впечатление на меня произвела Баинзицца?
I had expected it to be flatter, more like a plateau.Я думал, что здесь более плоско, более похоже на плато.
I had not realized it was so broken up.Я не знал, что местность так изрезана:
"Alto piano," Gino said, "but no piano." DWe went back to the cellar of the house where he lived.- Alto piano [плоскогорье (итал.)], - сказал Джино, - но не piano. [равнина (итал.)] Мы спустились в погреб дома, где он жил.
I said I thought a ridge that flattened out on top and had a little depth would be easier and more practical to hold than a succession of small mountains.Я сказал, что, по-моему, кряж, если он плоский у вершины и имеет некоторую глубину, легче и выгоднее удерживать, чем цепь мелких гор.
It was no harder to attack up a mountain than on the level, I argued.Атака в горах не более трудное дело, чем на ровном месте, настаивал я.
"That depends on the mountains," he said. "Look at San Gabriele."- Смотря какие горы, - сказал он. - Возьмите Сан-Габриеле.
"Yes," I said, "but where they had trouble was at the top where it was flat.- Да, - сказал я. - Но туго пришлось на вершине, где плоско.
They got up to the top easy enough."До вершины добрались сравнительно легко.
"Not so easy," he said.- Не так уж легко, - сказал он.
Перейти на страницу:

Все книги серии Хемингуэй, Эрнест. Романы

Прощай, оружие!
Прощай, оружие!

После окончания учебы в 1917 г. Хемингуэй хотел вступить в армию, чтобы участвовать в первой мировой войне, однако из-за травмы глаза призван не был и вместо этого в 1917–1918 гг. работал корреспондентом в канзасской газете «Star». Шесть месяцев спустя он уезжает добровольцем в воюющую Европу и становится шофером американского отряда Красного Креста на итало-австрийском фронте, где в июле 1918 г. получает серьезное ранение в ногу, несмотря на которое сумел доставить раненого итальянского солдата в безопасное место. За воинскую доблесть Х. дважды награждался итальянскими орденами. Находясь на излечении в госпитале, Х. влюбляется в американскую сестру милосердия; через десять лет эта любовная история, а также военный опыт легли в основу его романа «Прощай, оружие» («A Farewell to Arms», 1929).Одна из самых удачных работ Хемингуэя, роман «Прощай, оружие!» – история любви на уровне отдельно взятых судеб, но также и повествование о поиске смысла и уверенности в мире.

Эрнест Миллер Хемингуэй

Языкознание, иностранные языки

Похожие книги

Структура и смысл: Теория литературы для всех
Структура и смысл: Теория литературы для всех

Игорь Николаевич Сухих (р. 1952) – доктор филологических наук, профессор Санкт-Петербургского университета, писатель, критик. Автор более 500 научных работ по истории русской литературы XIX–XX веков, в том числе монографий «Проблемы поэтики Чехова» (1987, 2007), «Сергей Довлатов: Время, место, судьба» (1996, 2006, 2010), «Книги ХХ века. Русский канон» (2001), «Проза советского века: три судьбы. Бабель. Булгаков. Зощенко» (2012), «Русский канон. Книги ХХ века» (2012), «От… и до…: Этюды о русской словесности» (2015) и др., а также полюбившихся школьникам и учителям учебников по литературе. Книга «Структура и смысл: Теория литературы для всех» стала результатом исследовательского и преподавательского опыта И. Н. Сухих. Ее можно поставить в один ряд с учебными пособиями по введению в литературоведение, но она имеет по крайней мере три существенных отличия. Во-первых, эту книгу интересно читать, а не только учиться по ней; во-вторых, в ней успешно сочетаются теория и практика: в разделе «Иллюстрации» помещены статьи, посвященные частным вопросам литературоведения; а в-третьих, при всей академичности изложения книга адресована самому широкому кругу читателей.В формате pdf А4 сохранен издательский макет, включая именной указатель и предметно-именной указатель.

Игорь Николаевич Сухих

Языкознание, иностранные языки
Нарратология
Нарратология

Книга призвана ознакомить русских читателей с выдающимися теоретическими позициями современной нарратологии (теории повествования) и предложить решение некоторых спорных вопросов. Исторические обзоры ключевых понятий служат в первую очередь описанию соответствующих явлений в структуре нарративов. Исходя из признаков художественных повествовательных произведений (нарративность, фикциональность, эстетичность) автор сосредоточивается на основных вопросах «перспективологии» (коммуникативная структура нарратива, повествовательные инстанции, точка зрения, соотношение текста нарратора и текста персонажа) и сюжетологии (нарративные трансформации, роль вневременных связей в нарративном тексте). Во втором издании более подробно разработаны аспекты нарративности, события и событийности. Настоящая книга представляет собой систематическое введение в основные проблемы нарратологии.

Вольф Шмид

Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука