Читаем Прощай, оружие! полностью

"Yes," I said, "but that was a special case because it was a fortress rather than a mountain, anyway.- Пожалуй, - сказал я. - Но все-таки это особый случай, потому что тут была скорее крепость, чем гора.
The Austrians had been fortifying it for years."Австрийцы укрепляли ее много лет.
I meant tactically speaking in a war where there was some movement a succession of mountains were nothing to hold as a line because it was too easy to turn them.Я хотел сказать, что тактически при военных операциях, связанных с передвижением, удерживать в качестве линии фронта горную цепь не имеет смысла, потому что горы слишком легко обойти.
You should have possible mobility and a mountain is not very mobile.Здесь нужна максимальная маневренность, а в горах маневрировать трудно.
Also, people always over-shoot downhill.И потом, при стрельбе сверху вниз всегда бывают перелеты.
If the flank were turned, the best men would be left on the highest mountains.В случае отхода флангов лучшие силы останутся на самых высоких вершинах.
I did not believe in a war in mountains.Мне горная война не внушает доверия.
I had thought about it a lot, I said.Я много думал об этом, сказал я.
You pinched off one mountain and they pinched off another but when something really started every one had to get down off the mountains.Мы засядем на одной горе, они засядут на другой, а как начнется что-нибудь настоящее, и тем и другим придется слезать вниз.
What were you going to do if you had a mountain frontier? he asked.- А что же делать, если граница проходит в горах? - спросил он.
I had not worked that out yet, I said, and we both laughed.Я сказал, что это у меня еще не продумано, и мы оба засмеялись.
"But," I said, "in the old days the Austrians were always whipped in the quadrilateral around Verona.Но, сказал я, в прежнее время австрийцев всегда били в четырехугольнике веронских крепостей.
They let them come down onto the plain and whipped them there."Им давали спуститься на равнину, и там их били.
"Yes," said Gino. "But those were Frenchmen and you can work out military problems clearly when you are fighting in somebody else's country."- Да, - сказал Джино. - Но то были французы, а стратегические проблемы всегда легко разрешать, когда ведешь бой на чужой территории.
"Yes," I agreed, "when it is your own country you cannot use it so scientifically."- Да, - согласился я. - У себя на родине невозможно подходить к этому чисто научно.
"The Russians did, to trap Napoleon."- Русские сделали это, чтобы заманить в ловушку Наполеона.
"Yes, but they had plenty of country.- Да, но ведь у русских сколько земли.
If you tried to retreat to trap Napoleon in Italy you would find yourself in Brindisi."Попробуйте в Италии отступать, чтобы заманить Наполеона, и вы мигом очутитесь в Бриндизи.
"A terrible place," said Gino. "Have you ever been there?"- Отвратительный город, - сказал Джино. - Вы когда-нибудь там бывали?
"Not to stay."- Только проездом.
"I am a patriot," Gino said. "But I cannot love Brindisi or Taranto."- Я патриот, - сказал Джино. - Но не могу я любить Бриндизи или Таранто.
Перейти на страницу:

Все книги серии Хемингуэй, Эрнест. Романы

Прощай, оружие!
Прощай, оружие!

После окончания учебы в 1917 г. Хемингуэй хотел вступить в армию, чтобы участвовать в первой мировой войне, однако из-за травмы глаза призван не был и вместо этого в 1917–1918 гг. работал корреспондентом в канзасской газете «Star». Шесть месяцев спустя он уезжает добровольцем в воюющую Европу и становится шофером американского отряда Красного Креста на итало-австрийском фронте, где в июле 1918 г. получает серьезное ранение в ногу, несмотря на которое сумел доставить раненого итальянского солдата в безопасное место. За воинскую доблесть Х. дважды награждался итальянскими орденами. Находясь на излечении в госпитале, Х. влюбляется в американскую сестру милосердия; через десять лет эта любовная история, а также военный опыт легли в основу его романа «Прощай, оружие» («A Farewell to Arms», 1929).Одна из самых удачных работ Хемингуэя, роман «Прощай, оружие!» – история любви на уровне отдельно взятых судеб, но также и повествование о поиске смысла и уверенности в мире.

Эрнест Миллер Хемингуэй

Языкознание, иностранные языки

Похожие книги

Структура и смысл: Теория литературы для всех
Структура и смысл: Теория литературы для всех

Игорь Николаевич Сухих (р. 1952) – доктор филологических наук, профессор Санкт-Петербургского университета, писатель, критик. Автор более 500 научных работ по истории русской литературы XIX–XX веков, в том числе монографий «Проблемы поэтики Чехова» (1987, 2007), «Сергей Довлатов: Время, место, судьба» (1996, 2006, 2010), «Книги ХХ века. Русский канон» (2001), «Проза советского века: три судьбы. Бабель. Булгаков. Зощенко» (2012), «Русский канон. Книги ХХ века» (2012), «От… и до…: Этюды о русской словесности» (2015) и др., а также полюбившихся школьникам и учителям учебников по литературе. Книга «Структура и смысл: Теория литературы для всех» стала результатом исследовательского и преподавательского опыта И. Н. Сухих. Ее можно поставить в один ряд с учебными пособиями по введению в литературоведение, но она имеет по крайней мере три существенных отличия. Во-первых, эту книгу интересно читать, а не только учиться по ней; во-вторых, в ней успешно сочетаются теория и практика: в разделе «Иллюстрации» помещены статьи, посвященные частным вопросам литературоведения; а в-третьих, при всей академичности изложения книга адресована самому широкому кругу читателей.В формате pdf А4 сохранен издательский макет, включая именной указатель и предметно-именной указатель.

Игорь Николаевич Сухих

Языкознание, иностранные языки
Нарратология
Нарратология

Книга призвана ознакомить русских читателей с выдающимися теоретическими позициями современной нарратологии (теории повествования) и предложить решение некоторых спорных вопросов. Исторические обзоры ключевых понятий служат в первую очередь описанию соответствующих явлений в структуре нарративов. Исходя из признаков художественных повествовательных произведений (нарративность, фикциональность, эстетичность) автор сосредоточивается на основных вопросах «перспективологии» (коммуникативная структура нарратива, повествовательные инстанции, точка зрения, соотношение текста нарратора и текста персонажа) и сюжетологии (нарративные трансформации, роль вневременных связей в нарративном тексте). Во втором издании более подробно разработаны аспекты нарративности, события и событийности. Настоящая книга представляет собой систематическое введение в основные проблемы нарратологии.

Вольф Шмид

Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука