Читаем Прощай, оружие! полностью

But I should think a married man would want to get back to his wife," I said.Но женатому, конечно, хочется вернуться к жене, - сказал я.
I would be glad to talk about wives.Мне нравилось разговаривать о женах.
"Yes."-Да.
"How are your feet?"- Как ваши ноги?
"They're sore enough."- Болят.
Before daylight we reached the bank of the Tagliamento and followed down along the flooded river to the bridge where all the traffic was crossing.Перед самым рассветом мы добрались до берега Тальяменто и свернули вдоль вздувшейся реки к мосту, по которому шла переправа.
"They ought to be able to hold at this river," Piani said.- Должны бы закрепиться на этой реке, - сказал Пиани.
In the dark the flood looked high.В темноте казалось, что река вздулась очень высоко.
The water swirled and it was wide.Вода бурлила, и русло как будто расширилось.
The wooden bridge was nearly three-quarters of a mile across, and the river, that usually ran in narrow channels in the wide stony bed far below the bridge, was close under the wooden planking.Деревянный мост был почти в три четверти мили длиной, и река, которая обычно узкими протоками бежала в глубине по широкому каменистому дну, поднялась теперь почти до самого деревянного настила.
We went along the bank and then worked our way into the crowd that were crossing the bridge.Мы прошли по берегу и потом смешались с толпой, переходившей мост.
Crossing slowly in the rain a few feet above the flood, pressed tight in the crowd, the box of an artillery caisson just ahead, I looked over the side and watched the river.Медленно шагая под дождем, в нескольких футах от вздувшейся реки, стиснутый плотно в толпе, едва не натыкаясь на зарядный ящик впереди, я смотрел в сторону и следил за рекой.
Now that we could not go our own pace I felt very tired.Теперь, когда пришлось равнять свой шаг по чужим, я почувствовал сильную усталость.
There was no exhilaration in crossing the bridge.Оживления не было при переходе через мост.
I wondered what it would be like if a plane bombed it in the daytime.Я подумал, что было бы, если бы днем сюда сбросил бомбу самолет.
"Piani," I said.- Пиани! - сказал я.
"Here I am, Tenente." He was a little ahead in the jam.- Я здесь, tenente. - В толчее он немного ушел от меня вперед.
No one was talking.Никто не разговаривал.
They were all trying to get across as soon as they could: thinking only of that.Каждый старался перейти как можно скорей, думал только об этом.
We were almost across.Мы уже почти перешли.
At the far end of the bridge there were officers and carabinieri standing on both sides flashing lights.В конце моста, по обе стороны, стояли с фонарями офицеры и карабинеры.
I saw them silhouetted against the sky-line.Их силуэты чернели на фоне неба.
As we came close to them I saw one of the officers point to a man in the column.Когда мы подошли ближе, я увидел, как один офицер указал на какого-то человека в колонне.
Перейти на страницу:

Все книги серии Хемингуэй, Эрнест. Романы

Прощай, оружие!
Прощай, оружие!

После окончания учебы в 1917 г. Хемингуэй хотел вступить в армию, чтобы участвовать в первой мировой войне, однако из-за травмы глаза призван не был и вместо этого в 1917–1918 гг. работал корреспондентом в канзасской газете «Star». Шесть месяцев спустя он уезжает добровольцем в воюющую Европу и становится шофером американского отряда Красного Креста на итало-австрийском фронте, где в июле 1918 г. получает серьезное ранение в ногу, несмотря на которое сумел доставить раненого итальянского солдата в безопасное место. За воинскую доблесть Х. дважды награждался итальянскими орденами. Находясь на излечении в госпитале, Х. влюбляется в американскую сестру милосердия; через десять лет эта любовная история, а также военный опыт легли в основу его романа «Прощай, оружие» («A Farewell to Arms», 1929).Одна из самых удачных работ Хемингуэя, роман «Прощай, оружие!» – история любви на уровне отдельно взятых судеб, но также и повествование о поиске смысла и уверенности в мире.

Эрнест Миллер Хемингуэй

Языкознание, иностранные языки

Похожие книги

Структура и смысл: Теория литературы для всех
Структура и смысл: Теория литературы для всех

Игорь Николаевич Сухих (р. 1952) – доктор филологических наук, профессор Санкт-Петербургского университета, писатель, критик. Автор более 500 научных работ по истории русской литературы XIX–XX веков, в том числе монографий «Проблемы поэтики Чехова» (1987, 2007), «Сергей Довлатов: Время, место, судьба» (1996, 2006, 2010), «Книги ХХ века. Русский канон» (2001), «Проза советского века: три судьбы. Бабель. Булгаков. Зощенко» (2012), «Русский канон. Книги ХХ века» (2012), «От… и до…: Этюды о русской словесности» (2015) и др., а также полюбившихся школьникам и учителям учебников по литературе. Книга «Структура и смысл: Теория литературы для всех» стала результатом исследовательского и преподавательского опыта И. Н. Сухих. Ее можно поставить в один ряд с учебными пособиями по введению в литературоведение, но она имеет по крайней мере три существенных отличия. Во-первых, эту книгу интересно читать, а не только учиться по ней; во-вторых, в ней успешно сочетаются теория и практика: в разделе «Иллюстрации» помещены статьи, посвященные частным вопросам литературоведения; а в-третьих, при всей академичности изложения книга адресована самому широкому кругу читателей.В формате pdf А4 сохранен издательский макет, включая именной указатель и предметно-именной указатель.

Игорь Николаевич Сухих

Языкознание, иностранные языки
Нарратология
Нарратология

Книга призвана ознакомить русских читателей с выдающимися теоретическими позициями современной нарратологии (теории повествования) и предложить решение некоторых спорных вопросов. Исторические обзоры ключевых понятий служат в первую очередь описанию соответствующих явлений в структуре нарративов. Исходя из признаков художественных повествовательных произведений (нарративность, фикциональность, эстетичность) автор сосредоточивается на основных вопросах «перспективологии» (коммуникативная структура нарратива, повествовательные инстанции, точка зрения, соотношение текста нарратора и текста персонажа) и сюжетологии (нарративные трансформации, роль вневременных связей в нарративном тексте). Во втором издании более подробно разработаны аспекты нарративности, события и событийности. Настоящая книга представляет собой систематическое введение в основные проблемы нарратологии.

Вольф Шмид

Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука