Проскинитарий. Хождение строителя старца Арсения Суханова в 7157 (1649) году в Иерусалим

Ноября в 10 день по вся годы бывает чудо у церкви великомученика Георгия; приедут к тому празднику государь дадианский и католикос дадианский с прочими со всеми властьми и ближними людьми, и поют де вечерню, и вышед запечатают ограду, что́ около той церкви, государь своею печатью, а католикос своею печатью, а ограда каменная. И на завтрее де те печати осмотря сами государь и католикос со всеми властьми, и сняв печать, пойдут во град, и ту неведомо откуда обретется внутрь ограды бык живой, и взем де того быка убивают и тут снедают все мирстии народи, и о том вси от мала даже и до велика все клятвою говорят, яко неложно, самая истина, яко невидимо дает Бог вола на всяк год на той день неизменно. В то же время случися некоему турчину тут быть торговому, и слыша де он то чудо, не верова, и говорил всем такову речь. На другое де лето приехав опять к тому же празднику, говорил: если де не мой бык тут будет, не иму веры. Егда же время отпечатать, вземши того турчина и при нем печать сняша, и внидоша в ограду и с турчином, и обретоша вола стоящего по обычаю, якоже и в прежние лета, и турчин де осмотрел быка, ажно же его бык, и он де еще не веря тому, поехал в дом смотреть своего быка, и приехал к жене, стал вспрашивать, где бык его, и жена де сказала, что бык его пропал без вести, и день сказала, в который пропал бык той, и тому де турчин удивился и уверися тому, яко истинный бык его обретеся в Дадианех, и в той день пропал, которого дни обретоша его в ограде у церкви; и взем де жену и живот свой и пришед в Дадианы и крестися, и ныне де жив в Дадианех. Из того рога Арсений вино пил в Грузех, которого быка обретше убивают; и то есть преславное чудо великомученика Георгия. И все говорят, яко неложно, иные же говорят, то де чудо держит дадиан во христианской вере; а если бы не то чудо, давно бы де все обусурманились. У них же де и гвозди, ими же пригвожден бе Христос ко кресту, и веревка, ею же привязан бе, да риза Богородицы. В 25 день приехал в Тифлис.

Октября в 4 день поехал Арсений из Тифлиса в Шемаху; а едучи из Тифлиса Арсений до Кенджи, и от Кенджи даже до Шемахи, дорогою от многих разных людей слышал таковые речи: егда нас вопрошаху они вестей, что́ в Тифлисе деется? мы де слышахом, яко Рустем-хан отложился; и мы отвещахом, яко Рустем-хан живет по старому, а того не слыхать ничего. Потом вопрошахом их, для чего они блюдутся? И они говорили: прежде сего и один был Темря-хан, ино де много лет с ним враждовали и насилу де его шах перемог, всею землею воевал его. А как де ныне Рустем-хан владеет тремя частями, да с ним же де и паша хинский, и некому де с ними будет биться; их де будет пятьдесят тысяч, а наших сто тысяч, и то не могут с ними биться; а тут де нашу землю по самую Куру учинят пусту, не дадут и коренька взвести нам. И хан шемахинский выспрашивал старца Арсения о том, и дьяк шемахинский[185].

В 14 день приехал в Шемаху. В 15 день послал с толмачем с Марком армянином Рустем-ханову грамоту к дьяку меньшему, и дьяк прочет грамоту, сказал толмачу: как де его отпустить? Чаю де никак нельзя; и помолча де опять молвил толмачу, чтобы Арсений пришел с грамотою на дуван к хану, и я хану про него скажу. В 16 день по утру Арсений, взем грамоту Рустем-ханову, пришел на дуван, а на дуване сидят только дьяки, два их. И Арсений пришед поклонился по обычаю; и дьяк спросил Арсения: здраво ли·ехал дорогою? и расспрашивали про Рустем-хана: нет ли де у него в сборе людей, и где он ныне живет, и где католикос, и про Теймураза, где он ныне? И Арсений говорил: Рустем-хан и католикос ныне в горе[186], а про Теймураза не ведаю. А то они расспрашивали для того, что пронеслась молва, будто Рустем-хан от шаха отложился. Потом стали дьяки меж себя говорить: хорошо де его теперь отпустить, да с ним же и приказать, известно учинить государю о здешней смуте: как де он будет у Государя, и он де все ему Государю скажет. И велели Арсению подождать хана. И как хан пришел, тотчас Арсения спросили и поставили пред ханом. И хан вспросил Арсения о здоровье, и где был, и как ехал, и про Рустем-хана расспрашивал. И поговоря немного меж собою, сказали Арсению: хан велел тебя отпустить и проводить, и грамоту к Шавкалу дать. И велели Арсению посидеть. Потом прислали человека и взяли у Арсения Рустем-ханову грамоту, и велели на дом идти.