Проскинитарий. Хождение строителя старца Арсения Суханова в 7157 (1649) году в Иерусалим

В волошской земле в Яссах и в Торговищи к вечерне напред бьют в доску на колокольнице един раз, потом благовестят во один колокол очапом, то и звон есть[232]. Как благовестят, священник начинает вечерню сице: пришед став на обычном своем месте на крылосе в креслах, а не перед Царскими дверьми, и говорит: «Благословен Бог наш», без патрахили, в скуфье, снем клобук, и читает девятый час: «Аминь, Царю небесный: по Приидите поклонимся, и Коль возлюбленна» и проч. Егда же по «Честнейшую» проговорит молитву: «Владыко Господи Иисусе Христе», и после той молитвы иной псаломщик говорит: «Приидите поклонимся» трижды и «Благослови душе моя Господа». Во Иерусалиме колокол нет, токмо в доску бьют[233]. Во Иерусалиме же девятый час говорят, и начинают в притворе, и отпустя идут все в церковь. Священник же вшед в алтарь, творит начало в патрахили, в скуфье, пред престолом, двери затворя, токмо завес открыв; говорят: «Приидите поклонимся» и прочая. Священник же другого начала к вечерне не творит; аще ли есть Патриарх, то «Приидите поклонимся» и псалом говорит Патриарх сам всегда неизменно; аще ли Патриарха нет, а есть митрополит, или епископ, или архимандрит, или игумен, то кто честнее, тот и говорит. Егда же малый конец псалма «Благослови душе моя Господа», таже «солнце позна запад свой, положи тму, и бысть нощь», таже «яко возвеличишася дела Твоя Господи, вся премудростию сотворил еси», таже «слава, и ныне, аллилуиа» по трижды, а последнее аллилуиа говорит сице: «аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа, слава Тебе Боже наш, слава Тебе». Докса сы о Феос имон, докса си, сиречь «аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа, слава Тебе Боже наш, слава Тебе», ини же говорят, так же Патриарх, или епископ: елпис имон, сиречь: «упование наше, слава Тебе». Егда же начнут говорить «Приидите поклонимся» и Благослови душе моя Господа», тогда сошед с места своего поп и станет пред Царскими дверьми прямо, и взимает за вервь и отворяет, и говорит молитвы вечерние, в скуфье, патрахили, без клобука; греки все аще и не служат литургий, а молитвы вечерние и утренние неизменно говорят всегда, вечерние на «Благослови душе моя Господа», а утренние на ексопсалмех. Егда же Патриарх проговоря «Благослови душе моя Господа, аллилуиа» трижды, и абие священник говорит ектению «миром Господу помолимся», в скуфье, без клобука; клирицы и все люди говорят: «Кирие елейсон»[234], еже есть «Господи помилуй», егда же священник «Христу Богу предадим», клирицы же рекут: «си Кирие»[235], сиречь «Тебе Господи», иерей возглас, и егда молвит: «и во веки веком», клирицы же «аминь». Таже клирик вышед из кресл, и вымает на налой псалтырь, и говорит стоя под стеною на клиросе у налоя, на запад лицем, и мало поклоняся на полночь, а ин на полдень, сиречь на церковь, а не среди церкви, и не на восток лицем. Егда же кто мирянин, или малый ребенок, то выходя среди церкви на восток лицем говорит; священник же сложа патрахиль, положа на себя камилавку, и станет на свое место в креслах. У синайского епископа говорят псалтырь став среди церкви, а говорят молоденькие чернечики, от образов далече, на восток лицем, егда же приидет время, на славе, кой псалтырь говорит: «слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу», и абие на крылосе говорят: «и ныне и присно и во веки веком аминь, аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа, слава Тебе Боже», трижды, «Господи помилуй» трижды, «слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу»; и абие псаломщик говорит, «и ныне и присно» и прочая, по сем псалтырь вторую славу; егда же и вторую славу проговорит, говорят на крылосе: «и ныне», також якож на первой славе, той же крылос, а не на ином крылосе; на аллилуиа крылошане, Патриарх и все люди не кланяются нимало, но просто стоят в креслах своих, токмо псаломщик, который псалтырь говорит, той кланяется; егда же проговорит третью славу псалтыри, и речет: «славу Отцу, и Сыну, и Святому Духу, и ныне и присно и во веки веком аминь, аллилуиа, аллилуиа, аллилуиа, слава Тебе Боже наш, слава Тебе». И абие священник говорит стоя на своем месте в креслах, или вышед из кресл мало, без патрахили, в скуфье, а иногда в клобуке: «паки и паки миром Господу помолимся», Патриарх и все люди говорят: «Господи помилуй», дважды, егда же молвит «Христу Богу предадим» и люди все говорят «си Кирие», еже есть, «тебе Господи», егда же иерей молвит на возгласе «и во веки веком», и люди говорят «аминь». Таже канархист сказывает глас стихиры, и станет против Патриарха, прижав руце к сердцу, аще ли Патриарха нет, а есть иная которая власть, митрополит, или игумен, то пред ним станет, аще ли никого нет властей, то пред патриаршим местом стоит, и головщик начнет петь Господи воззвах к Тебе сице: «Господи, воззвах к Тебе, услыши мя, услыши мя Господи, Господи воззвах к Тебе, услыши мя, вонми глас молитвы моея, егда воззову к Тебе, услыши мя». Егда же первый лик поет первый стих, канархист в то время стоит пред Патриархом; егда поют «вонми глас молитвы моея», тогда канархист поклонится до земли Патриарху, или иншему коему начальнику, кой в то время прилучится, и поклонясь единова, и отшед взимает канархист книгу, и присматривает стихиры; егда же пропоет первый лик, таже начинает левый лик «да ся исправит» и прочее по ряду; лик правый сии первый стих поют пением, прочие же говорят поскору пением же, а левый крылос первый стих пением, прочие же говорят говорком поскору всегда по вся дни неизменно, изжидая друг друга. Егда же начнут пети «Господи воззвах к Тебе», тогда священник исходит северными дверьми с кадилом, и кадит по чину; левый: «да ся исправит», потом правый: «положи Господи», и прочие стихи по крылосам; сих псалмов иной псаломщик не говорит никто, и среди церкви не канархист, якоже в московских монастырях, но токмо поют лики; також и «хвалите Господа с небес», на утрени, крылошане аще и мнози стоят, но един поет, прочие же молчат, егда же устанет, то ин поет и тако переменяяся поют по единому. Последнего стиха стихиры, славу и ныне, или слава и ныне на сходе николи не поют, но сице: егда пропоет последнюю стихиру второй лик, тогда первый лик «слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу», и поет иже на славе стих, на своем крылосе, потом второй лик поет «и ныне и присно и во веки веком, аминь», и поет богородичен, или празднику, на своем же крылосе, а не на сходе; егда же един стих «слава и ныне», то поют сице: последние стихиры поет первый лик, «слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу» пением, а второй лик поет «и ныне»; потом паки первый лик поет стих иже на славе и ныне на своем крылосе, а не на сходе. Егда же пропоют, абие Патриарх, или ин кто начальник есть, аще нет Патриарха, говорит: «Свете тихий», весь; таже священник, стоя на своем месте в креслах, в скуфье, без патрахили, возгласит: прокимен[236], и абие первый лик поет прокимен; аще и великий прокимен, а поют трижды, токмо священник прокимна и стихов не сказывает, но просто сами крылошане прокимен токмо поют; таже Патриарх говорит: «Сподоби Господи в вечер сей». По прочтении же сего стиха, священник, сошед с места своего, и станет против Царских дверей, и положит на себя патрахиль, и говорит в скуфье ектенью: «исполним вечерния», люди говорят: «Господи помилуй», и «подай Господи», по чину; «Тебе Господи» — пением; на ектеньях «Господи помилуй» и «подай Господи» не поют нигде николи, ниже в праздник, но все говором говорят; егда же на возгласе речет иерей: «и во веки веком», люди же рекут все «аминь». Таже Патриарх возгласит: «ирини паси»[237], еже есть «мир всем», люди же «и духови твоему»; таже поп возгласит: «главы ваша Господеви приклоните», люди же рекут: «тебе Господи»; таже иерей глаголет молитву мало преклонився, потом возглас; по возгласе люди рекут «аминь»; таже канархист сказывает на левом крылосе стихиры на стиховне; таже правый лик говорит припев: «к тебе возведох очи мои», и поет другую стихиру; таже правый лик поет славу, или слава и ныне, по чину, якоже писано на Господи воззвах; и по скончании говорит Патриарх: «ныне отпущаеши», потом ин кто-нибудь говорит «Святый Боже» и «Отче наш»; по сем иерей возглас. Егда говорит «Святый Боже», тогда канархист вышед среди церкви, творит Царским дверем великий поклон един, и пришед против Патриарха поклоняется до земли, и приступя целует у Патриарха руку и отшед покланяется паки, и идет на свое место. Таже правый лик говорит «аминь» и поет тропарь поскору, потом на другом крылосе поют богородичен без слава и ныне. Таже священник сошед с места своего из кресел и став против Царских дверей, и взем патрахиль и положит на себя, и говорит ектенью в скуфье «помилуй нас Боже»; Патриарх и все люди на великой статье говорят: «Господи помилуй» трижды, а не по 12, а пением не поют, и по возгласе глаголет «аминь», таже иерей возгласит «со́фия»[238], еже есть «премудрость», люди же все и мнози выступя из кресел своих, рекут «евлогисон»[239], сиречь «благослови»; а священник обратясь на запад в патрахили и в скуфье говорит: «сый благословен»; по скончании того возгласа рекут все «аминь»; таже Патриарх говорит вслух: «утверди Боже святую православную христианскую веру во веки веком»; таже на крылосе говорят «Честнейшую», а на другом или на том же «слава и ныне, Господи помилуй» дважды, «владыко благослови», иерей отпуст, таже лик поет: «деспотин ке архиереа имон Кирие филатте, ис полла эти деспота»[240] единожды, а Патриарх осеняет рукою на народ, а предстоящие и все вкупе из кресл покланяются мало Патриарху, а не низко. Егда же кутью принесут и поставят пред местным образом на скамейке, как пропоют после отпуста «тон деспотин ке архиерея», таже елкисиарх вынесет кадило и даст попу, и взем кадило и покадя возгласит: «евлогитос офи»[241], а клирик «аминь, и Трисвятое и по Отче наш» и проч. зри по литургии. А кутью в пост и в среду и в пяток ядали с сахаром, а Патриарх в постные дни, коли вина не пьют, то воду с сахаром пивал, а как Арсений с греками во многом о том говаривал, что сахар скоромен, и Патриарх в великий зазор себе поставил, кутьи не велел ставить в постные дни с сахаром, и шербетю с сахаром не стал же пить, а говорил Арсению: я де право по се время не ведал, что сахар скоромен, а ныне де впрямь доведался.