Прости грехи наши… Книга первая

Не просохшая после дождя земля, скользила под его необутыми ногами. Из-за слез, застилавших глаза, он ничего не видел вокруг, только, лицо матери застыло в их затуманенной голубизне. Его босые пальцы ударились обо что-то твердое, и Ванька упал навзничь. Слабое тельце мальчонки затряслось от жгучей боли, по содранным коленкам и локтям спешно побежали алые ручейки – капельки чужой, не Крушининской крови. Преодолев подступившую к горлу тошноту, мальчик смахнул с лица слезы и побежал снова.

«Успеть!», – выскакивая из груди, стучало его маленькое сердечко. Глупенькое, оно не понимало, что уже давно все поздно.

Когда Ванька, наконец, очутился на деревянном колечке медпункта, дверь его оказалась запертой. Белый уголок записки, приколотый к ней, нервно трепыхался на ветру. Мальчик, забыв про боль, в отчаянье начал биться в нее ногами.

– Ты что буянишь?! – заругался на него какой-то дядька, – Видишь, нет никого, на вызове доктор.

Силы оставили Ваньку, он упал на крыльцо, судорожно давясь воздухом.

– Мамка…, – шептал он, – Родная…

Еще не заходя в дом, мальчик услышал громкий плач, от которого мурашки побежали по коже. Он распахнул дверь и застыл на пороге: в комнате было много народу.

Отец, трезвый, стоял, склонив голову, крупные слезы катились по его рыжим усам.

– Докторши нет! – громко сказал Ванька, и все оглянулись на него.

Знакомая тетка Дуся подошла к мальчику и прижала его голову к пыльному подолу своей юбки.

– Не кричи, Ваня…

Ванька недоверчиво посмотрел на нее.

– Мамка заснула? – спросил он.

Дуся хлюпнула носом:

– Надолго, сынок…

Мальчишка вырвался из ее рук и подбежал к кровати.

– Мама! Мама! Проснись! – изо всех сил закричал он и начал трясти неживое тело Анны. Холодная слезинка, укрывавшаяся в уголке ее глаза, скатилась на подушку.

– Она живая!– обводя грустные лица мокрым взглядом, радостно сообщил Ванька, – Мамка плачет… Она живая!

Чьи-то крепкие руки схватили его сзади, оттаскивая от кровати.

– Пустите! – отбиваясь ногами, пытался вырваться мальчик, – Вы не понимаете, она живая! – кричал охрипший ребенок.

– Фельдшерицу надо разыскать скорее, – сказал кто-то, – У ребенка нервный припадок.

Василий с трудом удерживал сына. Мужчины, стоявшие рядом, подоспели ему на помощь. К тому времени голос мальчика сорвался, и он одними губами шептал: «Живая, живая…», но вот, лицо мальчонки побелело и он, наконец, притих, обмякши на боровшихся с ним руках.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Студенты, все в одинаковых, зеленых костюмах, как горох, высыпали из автобуса. Молодость и веселье царило среди их неугомонной компании.

– Да, здравствуют ударники сельского хозяйства! – закричал задержавшийся на его подножке худощавый белобрысый паренек, – Слава! – завопил он во все горло, будто на первомайской демонстрации.

– Эй, ты, ударник, слезай, а то получишь пинком под зад, – оборвал его пламенную речь шофер из окошечка.

Парень послушно спрыгнул на землю, но не угомонился.

– И, так, товарищи студенты, мы прибыли к месту назначения. Попрошу обратить ваши ученые взоры направо и налево тоже, – поднял он бледную, худую руку в сторону простиравшихся колхозных полей с насаждениями.

– Вот, пугало огородное, – бросила в его сторону одна из девчонок.

Не приняв к сведению ее замечание, стройотрядовец продолжил:

– Перед вами открываются необозримые просторы предстоящих действий. Особого внимания заслуживают размеры грядок. Да…, – всматриваясь вдаль, почесал паренек затылок, – Чтобы увидеть их окончание, я предложил бы пройти вам снова в автобус, но…, – он оглянулся на последний. Белый с голубыми полосами «ЛАЗ», гудя мотором, уже разворачивался, – Но… Но по сравнению с романтикой это ничто! – закончил студент свой монолог.

– Хватит трепаться, оратор недоделанный, – прервал его болтовню командир отряда, – Кто со мной в правление?

Несколько человек, включая веселого стройотрядовца, отправились к председателю.

– Добро пожаловать, молодые люди! – радушно встретил их глава хозяйства и протянул, чересчур, загрубелую для начальства руку, – Очень, очень ждем и надеемся на вас, – масляным голосом проговорил он, но тут, же предупредил, – Сразу скажу – пора у нас горячая, терять время на пустые разговоры некогда, так что извиняйте глубочайше, но все вопросы будете решать с Николаем Петровичем.

Ребята, молча, переглянулись. Между тем, председатель громко крикнул:

– Никола!

В дверях появился полнеющий мужчина лет сорока.

– Бригадир полеводческой бригады, – представил он его, – Николай Петрович Кочетков. Прошу любить и жаловать. Все вопросы к нему. Он, так сказать, капитан вашего корабля, – улыбнулся на прощание председатель, – Дела, дела, молодые люди…, – были его последние слова.

– Ну, и ну, – протянул один из активистов, – Нужны мы им тут, я понимаю, как колорадский жук картошке....

– Скажи лучше, – встряла полноватая девчонка и подкатила глаза к потолку, – Кто и когда по достоинству оценил нашего брата – студента, – она глубоко вздохнула, – История таких фактов не упоминает…

Стоящая рядом с нею хорошо сложенная сокурсница, возмущенно воскликнула: