Прости меня, Ксения! О святой блаженной Ксении Петербургской и другие истории

Однажды, вскоре после нашей свадьбы, мы с женой обедали. Лизонька надумала сварить кофе (кто не знает, что петербуржцы любят побаловаться кофейком!). Тут как раз и тусклое осеннее солнышко выглянуло из-за туч. Вдруг моя Лизонька призадумалась, словно вспомнила что-то. А потом и говорит:

– Как странно, все точно так же, как тогда было. И солнышко в окно глядит, и кофе варится. Кажется, она сейчас войдет и скажет… Только мы с тобой уже женаты.

– О чем ты, душенька? – спросил я жену.

– А разве ты не знаешь? – удивилась она. – Ах да, мы ведь тебе не рассказывали! Это было чуть больше года назад… мы с тобой тогда еще не знали друг друга. Собрались мы с маменькой кофе пить. И тут приходит к нам Ксения и говорит мне: «Эх, красавица, ты тут кофе варишь. А муж твой сейчас на Охте жену хоронит. Беги-ка туда поскорей!»

«Да что ты говоришь, Ксения? – спрашиваю я. – Какой муж? У меня и жениха-то нет!»

А она мне сердито: «Кому говорю, беги скорей на Охту!»

Тут мы с маменькой собрались скоренько, взяли извозчика и поехали на кладбище… И вот теперь мы с тобой муж и жена. И все это благодаря Ксении. Это она нам обоим счастье подарила!

Что?! Выходит, тогда моя будущая жена не случайно оказалась на кладбище! Ее послала туда Ксения! Так вот кому мы обязаны своим счастьем! В таком случае я должен немедленно найти Ксению и поблагодарить ее за то добро, которое она сделала для нас с Лизонькой! Теперь я наконец-то понял, кто она! Праведница, чудотворица, Божия угодница! Конечно, мне понадобились годы, чтобы убедиться в этом. И все-таки лучше поздно, чем вовсе никогда!

* * *

Выбежав на улицу, я кликнул извозчика. После чего долго ездил по улицам в поисках Ксении. Пока наконец не нашел ее. Она брела по заснеженной мостовой, опираясь на свой неизменный посошок, едва передвигая отечные ноги в стоптанных башмаках. Ветер развевал прядь ее волос, выбившуюся из-под платка. И эта прядь была совсем седой…

Я спрыгнул на мостовую и подбежал к ней:

– Прости меня, Ксения! Я не верил, что ты великая подвижница…

– Ась? – услышал я ее старческий дребезжащий голос. – Какое тебе дело до покойницы Ксении? Она тебе никакого зла не сделала…

– Скажи, чем мне отблагодарить тебя? – молил я ее. – Скажи! Я дам тебе все, что ты захочешь!

– Дай… царя на коне, – пробормотала она.

И я застыл в недоумении: слова Ксении показались мне бредом безумной. Неужели я все-таки ошибся?

– Это она, барин, копеечку просит, – пояснил мне мальчишка-оборванец, случайный свидетель нашего разговора. – Там еще всадник нарисован…

Дрожащими руками я вынул из кармана горстку монет, еле-еле отыскал среди серебряных рублей и полтинников медную копейку и дал ее Ксении. Она подержала монетку в руках, словно разглядывая «царя на коне», и протянула ее мальчишке, который радостно схватил подарок нищенки и тут же убежал прочь, словно боясь, что кто-нибудь отнимет его сокровище. А Ксения пошла дальше, словно странник, перекинувшийся словом со случайным прохожим и снова пустившийся в путь. Я провожал ее взглядом, пока она не скрылась за поворотом. И в тот миг мне вдруг подумалось: тот бывший сыщик, когда-то следивший за Ксенией, был прав. Она и впрямь знает, куда идет. И похоже, она уже почти у цели своего пути.

Вскоре после этого, 24 января 1803 года, Ксения умерла[8].

* * *

Я был на ее похоронах. Странное дело – Ксению отпевали в том самом храме Святого апостола Матфея, откуда ее с бранью гнали при жизни. И церковный сторож, по виду отставной солдат, громко и важно разглагольствовал на паперти перед умиленно внимающими ему прихожанками:

– Мы ее завсегда уважали, вот оно как! Потому что знали: она – Божий человек. А чтобы обидеть ее, да ни-ни! Таких людей грех обижать! Не по Божескому закону…

Проводить ее «в путь всея земли» явилось куда больше людей, чем можно встретить на похоронах знатных и сановных персон. И оплакивали ее горько и искренне, как плачут лишь по тем, кого любят. Ведь слишком многим из нас помогла при жизни бездомная нищенка Ксения. И вот теперь она достигла цели того пути, которым шла по нашим улицам изо дня в день – сорок пять лет! Сколько раз она проходила мимо нас, только мы не понимали, куда идет эта странная женщина, чье имя означает «странница». Не потому ли, что выбрали для себя иную жизненную дорогу?..

Я задержался возле ее могилы на Смоленском кладбище. Впрочем, рядом со мной у свеженасыпанного холмика земли, смешанной со снегом, стояли и другие люди. Кто-то приглушенно всхлипывал. Иные стояли молча, погруженные в молитву, изредка осеняя себя крестным знамением. Сзади перешептывались две женщины… я расслышал слова: праведница… угодница Божия… блаженная… надо будет землицы с ее могилки-то взять, авось поможет… А мне было горько и стыдно. За то, что когда-то в детстве я бросал в Ксению камнями. За то, что столько лет считал ее сумасшедшей. Мало того, смеялся над ней. А еще за то, что так и не смог отблагодарить ее за счастье, которое она даровала нам с Лизонькой. Прости меня, Ксения…