Простые люди

Федор круто повернулся, и ушел в контору. Механик явился на вызов к Головенко в накинутом на плечи бушлате, с заложенными в карманы брюк руками. Весь вид его говорил за то, что он приготовился к любому скандалу. Избоченясь, он присел к столу.

— Как дела с ремонтом? — спросил Головенко.

— Ничего… Дела идут.

— Как, по-вашему, когда закончим?

— Ну, я думаю, если все будет нормально, то через недельку первый комбайн пойдет.

Головенко помолчал. Потом негромко и внушительно сказал:

— Надо будет проверить, как работают машины в Комиссаровке, — завтра утром пораньше направляйтесь туда и с возвращением не торопитесь.

Подсекин как-то осунулся, повял.

— А как здесь?

— Здесь не беспокойтесь, как-нибудь обойдемся.

— Это что же, ссылка?

— Вам дано задание. Вы поняли меня? — отчеканил Головенко.

— Вполне… Но, мне кажется, меня просто надо снять с механиков и сделать рядовым трактористом, — вызывающе сказал Подсекин.

— Хорошо, не возражаю. Завтра будет приказ. До свиданья, товарищ Подсекин, — спокойно согласился Головенко.

Механик растерялся и молча вышел.

Бобров, присутствовавший при этом разговоре, одобрительно заметил:

— Давно бы так.

Головенко ничего не ответил, но одобрение Боброва было ему приятно.

— Придется, Гаврила Федорович, вам съездить в Комиссаровку. Как там идут дела у Прокошина?

— Что же, я с удовольствием съезжу, — отозвался Бобров, — кстати, у меня там дело есть…

Какое дело — Бобров не сказал. Вообще, как ни пытался Головенко в эти дни вызвать агронома на откровенный разговор, тот отмалчивался. Директор встал и прошелся по кабинету.

— Гаврила Федорович, у меня к вам просьба личного характера.

Бобров насторожился. Головенко придвинул стул и сел напротив, почти вплотную.

— Скажу прямо, Гаврила Федорович, директором мне не приходилось работать… Я тракторист, механизатор… Я знаю тракторы, комбайны, все другие машины, которыми МТС располагает, но в агрономии я ничего не понимаю, хотя с детства на земле: с двенадцати лет за чапиги взялся. Ну, да теперь про чапиги и думать забыли — техника не та. Договоримся: всем, что касается агрономии, командуете вы; ваши распоряжения — закон; конечно, за урожай отвечаем вместе. Это не значит, однако, что я так и должен остаться неграмотным в агрономии. Если это будет так — грош мне цена и как коммунисту, и как руководителю. А потому, Гаврила Федорович, берите меня в ученики. Попробую осилить…

Бобров молча протянул Головенко руку. В тот же день он уехал в Комиссаровку, оставив директору стопку книг.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Когда Клава получила известие о гибели мужа на фронте, и почти одновременно с этим радио принесло скорбную весть о том, что Смоленск взят немцами, — она растерялась.

С матерью она не видалась уже несколько лет, с тех пор как вышла замуж за агронома Янковского и уехала на Дальний Восток, но все же она не чувствовала себя такой одинокой, как в это время. Она кончила когда-то фармацевтический техникум, очень любила свою профессию. Она не собиралась стать простой лаборанткой, мечтала о большой творческой деятельности, мечтала открыть новое необычное лекарство… Но эти мечты, с тех пор как она вышла замуж и поселилась с мужем в деревне, как-то незаметно для нее самой отошли на задний план.

Муж зарабатывал достаточно. Клава часто ездила во Владивосток, гостила у своей подруги Нюси неделями. Постепенно привыкла к беззаботной жизни и жила легко и весело. Воспоминания о техникуме, о несбывшихся мечтах лишь изредка нарушали ее душевный покой.

Теперь она работала секретарем у директора. И все чаще и чаще с тоской она стала вспоминать о своей любимой профессии, возвратиться к которой она уже потеряла надежду. Она втайне завидовала Вале Проценко, Марье Решиной и другим, удовлетворенным своей работой.

В это время в МТС появился Подсекин, его откуда-то привез Корольков. Он отрекомендовал его как техника, специалиста по тракторам.

Механик часто встречался с Клавой в конторе, настойчиво ухаживал за ней. Чувствуя себя одинокой, Янковская принимала эти ухаживания. Подсекин показался ей серьезным, неглупым, чутким человеком. Он часто по делам ездил в город и всякий раз привозил ей подарки. Однажды он привез Клаве лакированные туфли. Ома смущенно спросила, почему Подсекин не скупится на подарки ей. Он засмеялся и беззастенчиво ответил:

— Чудачка ты. Рано или поздно ты все равно будешь моей женой — все равно тебя придется одевать…