Простые люди

И тотчас же на одном комбайне выросла девичья фигура. Она постояла, видимо, отыскивая глазами, кто кричит, взмахнула платком, и легкий ветер донес ответное «Э-э-эй!»

Головенко подошел к стану. Косовицу еще не начинали. Степан прищурился, посмотрев на машины.

— Пойдет дело, Александр Васильевич?

Александр Васильевич — это был Сашка, которого теперь иначе не называли — исполнял обязанности механика. Он с тревогой следил за тем, как директор осматривал комбайны, ощупывал каждую гайку, пробовал моторы.

— Не пойдет, так заставим, Степан Петрович, не комбайны на нас ездят, а мы на них, — сказал Сашка важно.

— Когда начинать будем, Степан Петрович? — спросил Сидорыч.

— А что агроном говорит?

— Был здесь. Говорит — рановато.

Прямо с поля Головенко направился к Марье Решиной. Он передал ей записку от Николая и долго рассказывал ей о своей встрече с ним.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ТРЕТЬЯ

Сквозь сон Паша Логунова услышала заунывные звуки пастушьего рожка. Осторожно, чтобы не разбудить мужа, она вылезла из-под полога и, накинув на себя платье, вышла во двор. Земля еще лежала в прохладной синеве раннего утра. По светлому голубому небу неслись невесомые розоватые клочья облаков. Синевато-серые сопки заслоняли солнце, разгоравшееся за ними. День обещал быть ведреным. Поеживаясь от холода, Паша сняла с плетня влажный от росы подойник и пошла в коровник.

Красная комолая корова с густой челкой на лбу стояла уже у ворот. Она лениво повернула голову к хозяйке и, шумно выдохнув, отвернулась, глядя на неторопливо проходящее по улице стадо. Хозяйка подсела к ней, и тугие струйки молока певуче ударили в звонкое дно подойника.

Выдоив корову, Паша процедила молоко и пошла в клеть будить мужа. Алексей спал, сладко посапывая носом. Ей было жалко будить его — он от темна до темна работал в мастерской МТС, спал мало. Она вздохнула и принялась трясти Алексея за плечи:

— Алешенька, Алеша!

Алексей открыл глаза и тотчас же сел на кровати, тараща спросонья глаза.

— Проспал?

— Ничего не проспал, только что коров проводили.

— Сегодня же воскресник.

Высокая лесистая солка на другой стороне реки загораживала солнце; распадок лежал, окутанный темносиней тенью. В этом месте река, стиснутая скалистыми берегами, была узка и порожиста. Вода с глухим ревом мчалась через камни.

На обрывистом берегу на полусгнившей валежине сидели старики, усиленно дымя табаком, чтобы отогнать наседавшую мошку. Головенко и приехавший еще вчера инженер остановились около них, прислушиваясь к разговору. Сидорыч, яростно отмахиваясь от мошки веткой боярышника, горячился:

— А что ты головой качаешь? И построим! И построим, ты не думай!..

Он был сильно возбужден, даже шея его была красна от крови, хлынувшей ему в лицо. Головенко понял, что кто-то из стариков усомнился в возможности построить электростанцию в Красном Куте, а Сидорыч отстаивал его, Головенко, идею, как свою собственную. Не замечая подошедших, Сидорыч продолжал:

— Ведь нам электростанцию вот как надо! — Он провел ребром ладони по горлу.

— Жили до сих пор, не тужили, — сказал дед Шамаев, хитренько поблескивая глазами из-под прищуренных век.

Головенко стало ясно, что и дед Шамаев и все старики понимают нужду в станции и что они только «подзуживают» Сидорыча, горячий нрав которого и способность мгновенно вспылить были известны всем.

— Ты, поди, Сидорыч, и пахать теперь без электричества не станешь, — сказал кто-то в кругу. — Давай тебе на трактор кнопку, чтобы сам пахал.

— А и поставлю кнопку! — закричал Сидорыч: — И в избы электричество проведем, и в коровники, если есть на то наша воля…

Дед Шамаев, так чтобы Сидорыч не слышал, потихоньку сказал что-то смешное. Все сидевшие разом расхохотались. Взбешенный Сидорыч даже задохнулся. В этот момент он увидел Головенко и инженера. Ища поддержки, он кинулся к ним:

— А вот инженер скажет, на что электричество годится.

Дед Шамаев встал:

— Да угомонись ты… Будто мы не знаем без тебя — куда оно годно, электричество-то.

Он обратился к Головенко:

— Степан Петрович, охота нам послушать, как вы тут расплановали все. У стариков сумленье — потянет ли речка такое дело? Еще мельницу, туда-сюда, тянула, а… — Шамаев покачал головой. — Охота знать — что да как?

Инженер подсел к старикам.

— Речка, конечно, невелика. Естественного напора воды тут недостаточно, чтобы турбину вращать. Чтобы увеличить напор надо устроить водоем с помощью плотины. Из этого водоема направить всю энергию спада воды для вращения турбины. Сейчас вода падает по всей ширине реки. А если русло сузить да в самом узком месте турбину поставить — вот и «потянет», как вы говорите.

— Да это-то мы понимаем, — протянул дед Шамаев. — Нам бы тут просто прикинуть: где плотина, где что.

Инженер показал рукой на реку.

— От этого островка на ту сторону сделаем плотину. Запрудим реку, поднимем уровень воды на три метра. Течение здесь хорошее, водоем — большой, береговой грунт крепкий, на скальном основании — размывов не должно быть. Тут хоть целый Днепрострой воздвигай! — усмехнулся он.