Психоанализ и религия

Два утверждения могут послужить иллюстрацией этой гуманистической позиции по отношению к греху. Одно принадлежит Иисусу: «кто из вас без греха, первый брось на нее камень» (Иоанн, 8:7). Другое характерно для мистического мышления: «Тот, кто говорит и размышляет о зле, которое совершил, мыслит сотворенную мерзость, а что человек думает, тем он и пойман – вместе со своей душой пойман тем, о чем думает, так что все еще погрязает в мерзости. И ему, конечно, не обратиться, ведь дух его загрубеет, сердце сгниет, да и уныние может напасать на него. Что же? Меси грязь в одном направлении или в другом, все равно это грязь. Грешили мы или нет – какая от того польза на небесах? Во время, которое я потратил на мысли об этом, я бы мог нанизывать жемчуга для радости небесной. Вот почему записано: „Уклоняйся от зла, и делай добро“ – отвратись совсем ото зла, не думай о нем, и твори добро. Ты поступил дурно? Так выровняй весы, сотвори доброе дело» [39] .

Проблема вины играет в психоаналитической процедуре роль не меньшую, чем в религии. Иногда она представляется пациентом как один из основных его симптомов. Он чувствует вину из-за того, что не любит как следует родителей, не выполняет должным образом свою работу, или потому, что он оскорбил чьи-то чувства. Чувство вины захватывает сознание некоторых пациентов так, что они отвечают чувством унижения, испорченности, зачастую сознательно или бессознательно проявляя желание быть наказанными. Обычно несложно выяснить, что такая всеохватная реакция на вину происходит из авторитарной ориентации. Более точное описание своих чувств они могли бы дать в том случае, если бы стали говорить не об ощущаемой ими вине, а о страхе – страхе наказания или, что бывает чаще, боязни того, что их перестанут любить те власти, которым они выказали неповиновение. В процессе психоанализа такой пациент начинает постепенно признавать, что за его авторитарным чувством вины скрывается другое чувство вины, берущее начало в его собственном голосе, в его собственной совести – но уже как гуманистическое чувство. Предположим, человек ощущает вину за то, что ведет жизнь, полную беспорядочных половых связей. На первом шаге анализа этого чувства вины будет выяснено, что на самом деле он боится разоблачения и критики со стороны родителей, жены, общественного мнения, Церкви – короче говоря, любого, кто для него представляет власть. Только после этого он сможет признать, что за этим авторитарным чувством вины есть другое чувство. Он признает, что его «любовные» похождения в действительности являются выражениями его страха любви, его неспособности любить кого бы то ни было, неспособности завязать с кем-либо близкие и ответственные отношения. Он признает, что его грех – это согрешение против самого себя, грех растраты собственной силы любви.

Многих других пациентов чувство вины вообще не тревожит. Они жалуются на психогенные симптомы, на подавленное состояние, неспособность работать или ощущение несчастья в браке. Но и в этих случаях в процессе психоанализа выявляется скрытое чувство вины. Пациент научается понимать, что невротические симптомы – это не изолированные феномены, с которыми можно было бы разобраться, не принимая в расчет нравственные проблемы. Он осознает свою собственную совесть и постепенно начинает прислушиваться к ее голосу.

Задача психоаналитика – помочь ему осознать все это, но не в качестве некоего авторитета, судьи, который якобы имеет право призвать пациента к ответу. Аналитик говорит как человек, призванный заняться проблемами пациента и наделенный лишь той властью, которую дает ему эта забота о пациенте и своя собственная совесть.