Читаем Психология с человеческим лицом. Гуманистическая перспектива в постсоветской психологии (сборник) полностью

Иными словами, вопрос должен состоять в том, могут ли природные объекты выполнять функции, осуществляемые субъектом, когда он отражается другим в качестве такового. Речь должна идти о субъектности природных объектов, взятой в аспекте ее отражения человеком, т.е. их отражаемой субъектности.

Поскольку субъект на всех уровнях отражает лишь тот фрагмент мира, который представляет собой иную форму его собственной природы ( Гегель , 1971, с.121), то и субъектность природного объекта может быть отражена человеком только в человеческих же формах. Существуют, по меньшей мере, три функции, выполняемые субъектом по отношению к другому и, соответственно, отражаемые другим, принципиально отличающие его от объекта ( Дерябо , 1995 б ).

Другой отражается мною именно как субъект, во-первых, благодаря тому, что я могу установить определенное сходство его характеристик с моими собственными: первое, что возникает при восприятии другого человека – осознание того, что передо мной человек, обладающий своим Я, подобным моему собственному: “Мы с тобой одной крови – ты и я”. Как отмечает А.У.Хараш: “Решающим и достовернейшим свидетельством того, что воспринимаемый стимул есть человек, является особое переживание, которое можно определить как “переживание самого себя” ( Хараш , 1980, с.25). Иными словами, сталкиваясь с человеком, мы сразу же начинаем сопоставлять его с собой. В его присутствии, точнее через него, мы начинаем чувствовать себя. Где есть другой человек, там всегда есть переживание самого себя в сопоставлении с ним.

Итак, первая функция субъекта в аспекте отражения его другим как такового – это обеспечение отражающему переживания собственной личностной динамики . Все, что не способно вызвать это переживание, воспринимается не как другой , а как другое , иными словами, не как субъект, а как объект. Известно, что римские аристократки, благодаря сформировавшимся у них установкам, не стеснялись раздеваться перед рабом-мужчиной: ведь раб – это вещь, а за вещью не признается право на Я, без соотнесения с которым собственного невозможно переживание своей личностной динамики.

Во-вторых, чтобы быть отраженным как субъект, другой должен открыться со стороны своей информативности, способности быть значимым при построении системы моих отношений с миром. Данная функция Другого как отражаемого субъекта достаточно очевидна, ведь одна из характерных черт собственно человеческого бытия заключается в том, что субъект – объектные связи при ближайшем рассмотрении, как правило, оказываются субъект – субъект – объектными, в которых Другой выступает опосредствующим элементом, причем опосредствующим именно на смысловом уровне. В каждом акте нашей активности незримо присутствует Другой.

Отсюда, вторая функция субъекта в аспекте отражения его другим как такового – это опосредствование отношений отражающего к миру.

И наконец, в-третьих, чтобы быть отраженным как субъект, другой должен выступить в качестве субъекта совместной со мной деятельности и общения, причем принципиальным является сам факт более или менее отчетливого переживания мною этого. Именно в данном случае другой в первую очередь отражается в своих субъектных характеристиках, функциях, потому что в подлинно совместной, а не коактивной деятельности и общении он (по определению!) выступает как субъект.

Безусловно, лицо осуществляющее какую-либо деятельность, выступает как субъект по отношению к ее объекту и предмету. Но для меня он открывается в качестве такового лишь в том случае, если я имею ту или иную степень приобщенности к предмету его деятельности. “Объектное восприятие другого – это восприятие непосредственное. Это – восприятие в условиях диффузной группы, когда у соприсутствующих (совместно пребывающих) людей либо нет общего предмета, на котором они смогли бы сфокусировать свое внимание и усилия, либо такой общий предмет наличествует в ситуации межличностного взаимодействия лишь формально-конвенциально…” ( Хараш , 1980, с.24 – 25).

Следовательно, третья функция субъекта в аспекте отражения его другим как такового – это способность открываться отражающему в качестве субъекта совместной деятельности и общения . Открыв для себя Другого, мы в наибольшей степени и полноте отражаем его субъектность, активное, деятельностное и действенное начало его Я.

Перейти на страницу:

Все книги серии Фундаментальная психология

Психология с человеческим лицом. Гуманистическая перспектива в постсоветской психологии (сборник)
Психология с человеческим лицом. Гуманистическая перспектива в постсоветской психологии (сборник)

Перед вами – первая отечественная книга, посвященная модному в последнее десятилетие и безусловно важному, но при этом недостаточно осмысленному в своих методологических основаниях подходу в академической и прикладной психологии – гуманистической психологии.Слово "гуманизм" сегодня во многом обесценено, во-первых, его демагогически-идеологической трактовкой на протяжении многих десятилетий и, во-вторых, объективной ситуацией в послеперестроечной России, лишившей людей привычного образа жизни, приведшей многих к утрате ценностных ориентиров, к потере изрядной доли веры в человека. Впору вспомнить определение "ближний" из "Словаря Сатаны" Амброза Бирса: "Это человек, которого нам предписано любить как самого себя, и который делает все, чтобы заставить нас ослушаться".Однако, если вспомнить этимологию слова "гуманизм", прямо происходящего от слова "человек", нельзя не признать вполне закономерным возвращение к человеку именно сейчас, когда общественное сознание, пройдя путь от образа человека-винтика к образу человека-фактора, продолжает движение к новому, точнее, хорошо забытому старому образу – образу человека-личности. Этот образ человека во всей полноте своих специфически человеческих проявлений, начинает активно завоевывать общественное признание, хотя эта борьба отнюдь не завершена. Тем не менее, это дает нам право говорить о гуманистическом ренессансе в обществе. Одним из его проявлений выступает, в частности, резкое изменение отношения к религии, которая стала объектом не только признания и интереса, но и моды. Модной стала и психология, спрос на которую растет не по дням, а по часам.Напрашивается вопрос: а возможна ли вообще негуманистическая психология человека, не является ли словосочетание "гуманистическая психология" тавтологией? Для ответа на этот вопрос следует вернуться к истории ее возникновения, которая отчасти нашла отражение в статьях, включенных в этот сборник.

Коллектив авторов

Психология и психотерапия

Похожие книги

Так полон или пуст? Почему все мы – неисправимые оптимисты
Так полон или пуст? Почему все мы – неисправимые оптимисты

Как мозг порождает надежду? Каким образом он побуждает нас двигаться вперед? Отличается ли мозг оптимиста от мозга пессимиста? Все мы склонны представлять будущее, в котором нас ждут профессиональный успех, прекрасные отношения с близкими, финансовая стабильность и крепкое здоровье. Один из самых выдающихся нейробиологов современности Тали Шарот раскрывает всю суть нашего стремления переоценивать шансы позитивных событий и недооценивать риск неприятностей.«В этой книге описывается самый большой обман, на который способен человеческий мозг, – склонность к оптимизму. Вы узнаете, когда эта предрасположенность полезна, а когда вредна, и получите доказательства, что умеренно оптимистичные иллюзии могут поддерживать внутреннее благополучие человека. Особое внимание я уделю специальной структуре мозга, которая позволяет необоснованному оптимизму рождаться и влиять на наше восприятие и поведение. Чтобы понять феномен склонности к оптимизму, нам в первую очередь необходимо проследить, как и почему мозг человека создает иллюзии реальности. Нужно, чтобы наконец лопнул огромный мыльный пузырь – представление, что мы видим мир таким, какой он есть». (Тали Шарот)

Тали Шарот

Психология и психотерапия
Психология взрослости
Психология взрослости

Психология зрелости и психология старости — два раздела психологии взрослости, которым посвящена уникальная книга профессора Е. П. Ильина. Учебное пособие охватывает широкий круг актуальных вопросов, среди которых социально-психологические аспекты зрелого и старческого возраста, разновидности зрелости и ее влияние на профессионализм, «бальзаковский возраст», экзистенциальное акме, социальные функции взрослых, старение как процесс и его профилактика, а также многие другие. В конце пособия вы найдете полезные методики и подробный библиографический список.Издание предназначено для психологов, врачей, педагогов, социологов, представителей смежных специальностей, а также студентов вузовских факультетов соответствующих профилей.

Евгений Павлович Ильин

Психология и психотерапия / Психология / Образование и наука