Психология с человеческим лицом. Гуманистическая перспектива в постсоветской психологии (сборник)

Но, как известно, “после того” далеко не всегда означает “по причине того”. Причиной несовпадения старых и новых данных могли стать некоторые методические тонкости. Дело в том, что первые данные мы получали в устных интервью (не указывая список возможных личностных черт), а читателям предложили стандартный опросный лист с готовыми вариантами ответов. Возможно, это и повлияло на результаты?

Чтобы исключить такую возможность, надо было бы провести дополнительное исследование – опросить с помощью теста тех, кто статью еще не читал. Если бы их ответы совпали с данными предварительных интервью, а не с ответами прочитавших статью, то сомнения в конструктивности проведенного нами эксперимента (статьи) развеялись бы.

Такие опросы начали проводить не только мы, но и сами читатели. Среди них нашлись 19 человек с исследовательскими наклонностями, которые опросили своих родственников, знакомых, коллег и в итоге прислали еще 90 анкет. Сравним теперь результаты трех опросов: предварительного (50 интервью), основного (анкеты 272 человек, прочитавших статью) и дополнительного (90 анкет, присланных добровольными помощниками). Эти результаты приведены на рисунке.

Как видим, картина, выявленная дополнительным опросом, очень похожа на ту, которая обнаружена с помощью интервью. В обоих случаях резко преобладает “тип Б”, практически отсутствует “тип В”. В дополнительном опросе, правда, несколько выше доля “А” и “Г” (одинаковые пожелания себе и другим). Это вполне естественно, учитывая, что среди 90 присланных анкет были и анкеты тех 19 читателей, которые, наверняка, прочитали статью, прежде чем заняться исследовательской деятельностью. Итак, желающих самоутвердиться стало меньше не только после статьи, но и благодаря ей. Мы верили в то, что эксперимент удастся, а теперь уверены в том, что он удался. Это был первый эксперимент, вдохновленный идеями конструктивной психологии – исследовательской стратегии, которая ставит перед собой цель создавать новые более совершенные способы психического отражения и личностной саморегуляции.

На пути к конструктивной психологии

Тот, кто первым придумал завязывать узелок на память, совершил одно из многих безымянных психологических изобретений. Как показал Л.С.Выготский, создание подобных вспомогательных средств психики (знаков, символов, орудий) является необходимым этапом формирования высших психических функций – произвольной памяти, внимания, логического мышления – благодаря которым человек заслужил имя homo sapiens . За многие тысячи лет своего существования человек изобрел очень многое из того, что составляет сегодня его внутренний мир, психику. Например, – совесть, способность осуществлять нравственный самоконтроль. Исследователи античной культуры утверждают, что этот нравственно-психологический феномен появился лишь в относительно поздней античности. И если поныне далеко не все обладают столь ценным изобретением, то это свидетельствует лишь об отсутствии необходимых условий для его повсеместного внедрения. Что ж, не каждое даже техническое новшество может получить массовое распространение; оно бывает слишком дорогостоящим, как, например, личный самолет или подводная лодка. Психологическими изобретениями были и способы зрительного восприятия мира многими художниками: в XIX веке казалось, что никто не может видеть мир так, как его видят несколько “безумных” импрессионистов, а сейчас невеждой считается уже тот, кто не способен воспринимать подобную живопись.

Не все, конечно, в психике человека – результат изобретательской деятельности. Многое позаимствовано у “братьев меньших”. Но остальное – результат индивидуальной или коллективной творческой деятельности. Таково кредо конструктивной психологии ( Головаха, Кроник , 1989 б ). Она начинается с постановки двух вопросов:

Все ли существующие механизмы психического отражения и регуляции, сложившиеся в предшествующий период биологического и исторического развития соответствуют условиям жизни человека в современном обществе и обеспечивают перспективу прогрессивного развития человечества?

Нужно ли ожидать естественного возникновения качественно новых механизмов или они, подобно новым технологиям, орудиям и материалам, рожденным естествознанием, могут стать предметом и продуктом самой психологической науки?

Чтобы достаточно полно ответить на поставленные вопросы, необходима большая исследовательская работа на стыке психологии с социологией, культурологией, этикой, другими науками о человеке и обществе. Сейчас можно лишь привести несколько фактов, свидетельствующих о том, что на эти вопросы нужно и можно ответить.