Психопатология обыденной жизни

Потом я задумался: что содержится в 17-м томе Универсальной библиотеки, но не смог вспомнить. Однако, совершенно определенно, раньше я это знал, а значит, следует допустить, что я хотел забыть это число. Все усилия вспомнить оказались тщетными. Я собрался читать дальше, однако читал чисто механически, не понимая ни слова, так как меня удручало число 17. Я погасил свет, но продолжал размышлять. Наконец я сообразил, что в 17-м томе должна была находиться пьеса Шекспира. Но какая? В памяти всплыла „Геро и Леандр“. Очевидно, однако, что это – дурацкая попытка моей воли сбить меня с правильного пути. Наконец я встаю и отыскиваю каталог Универсальной библиотеки. Том 17 – это „Макбет“. К моему удивлению, пришлось констатировать, что я почти ничего не помню из этой трагедии, притом что она привлекала меня не меньше других драм Шекспира. Мне припомнились только: убийцы, леди Макбет, ведьмы, „Зло станет правдой“[206] и то, что в свое время я признавал превосходной шиллеровскую обработку этой пьесы. Нет сомнений, я намеревался забыть эту вещь. Еще мне подумалось, что 17 и 34, деленные на 17, дают в итоге 1 и 2. Под этими номерами в Универ. биб-ке значился „Фауст“ Гёте. Когда-то я находил в себе много фаустовского».

Приходится сожалеть, что необходимость соблюдать врачебную тайну не позволяет нам проникнуть в суть этой цепочки мыслей. Адлер же замечает, что мужчине не удалось синтезировать все эти рассуждения. Кажется также, что нам не стоило бы об этом рассказывать, если бы при их продолжении не всплыло нечто, давшее нам ключ к пониманию числа 1734 и всей цепочки упоминавшихся ранее мыслей.

«Сегодня утром со мной и правда случилось происшествие, убедительно свидетельствующее о достоверности фрейдовского воззрения. Моя жена, которую я разбудил, вставая ночью, спросила меня, зачем мне понадобился каталог Универ. биб-ки. Я рассказал ей всю историю. Она назвала ее полнейшим вздором и, что интересно, только за „Макбетом“, от которого я всячески хотел отделаться, признала какой-то смысл. По ее словам, когда она задумывает какое-нибудь число, ей ничего не приходит в голову. Я ответил: „Давай проверим“. Она назвала число 117. Я сразу возразил: „Это число имеет отношение к тому, что я тебе рассказал“. И дальше: „Вчера я тебе говорил: когда жене идет 82-й год, а мужу 35-й, это ужасное несоответствие“. Последние пару дней я подтрунивал над женой, утверждая, что она старая бабка восьмидесяти двух лет. 82 + 35 = 117».

То есть мужчина, не сумевший выяснить детерминацию собственного задуманного числа, сразу же нашел решение, как только жена назвала вроде бы произвольно выбранное число. И в самом деле, жена очень хорошо поняла, из какого эмоционального комплекса появилось число ее мужа, и выбрала свое число на основании того же источника. Разумеется, общего для двух супругов, поскольку речь шла о соотношении их возрастов. Теперь нам легко истолковать число, всплывшее в сознании мужа. Как дает понять Адлер, оно позволяет появиться подавленному желанию мужа, которое, будучи полностью развернуто, гласило бы: «Мужчине тридцати четырех (34) лет подходит только семнадцатилетняя жена (17)».

Чтобы о подобного рода «забавах» не думали чересчур пренебрежительно, хотел бы добавить: от доктора Адлера я недавно узнал, что через год после публикации мужчина развелся с женой[207].

Адлер[208] предлагает похожее объяснение и для возникновения назойливо лезущих в голову чисел. Даже выбор так называемых «чисел-любимчиков» не обходится без связи с жизнью соответствующей личности и не лишен некоторого психологического интереса. Один человек, известный своим предпочтением 17 и 19, после короткого раздумья сообщает, что в 17 лет обрел долгожданную студенческую свободу (в университете), а в 19 лет совершил первое большое путешествие и вскоре после этого сделал свое первое научное открытие. Однако фиксация на этих предпочтениях приходится на два пятилетия позднее, когда те же самые числа становятся важными для его любовной жизни. Более того, даже числа, особенно часто употребимые, похоже, произвольно и в определенном контексте, можно с помощью анализа свести к какому-то неожиданному смыслу. Например, как-то раз одного моего пациента поразило, что обычно он особенно разговорчив в дурном настроении: «это я тебе уже от 17 до 36 раз говорил», а потом задумался, есть ли мотивация и у этой фразы. Вскоре ему приходит в голову, что он родился на 27-й день месяца, однако его младший брат – на 26-й, и у него есть основание жаловаться на то, что судьба настолько обделила его благами жизни, насколько предоставила их тому. Соответственно, это ее пристрастие он отобразил так: от даты своего рождения отнял 10 и столько же прибавил к дате рождения брата. «Я – старший и все же таким образом стал меньше».