Птичка-в-клетке (СИ)

— Этот Эвег тот еще гаденыш, — как-то устало скривил губы Маирон. — Если ты передумаешь? Надо же, как щедро. А я думал, это я отец даров… Не знаю, что это изменит. И мне не нужны твои подачки. Возвращайся в свою старую комнату, я скажу, что ты снова мой гость, и больше перед тобой никого мучить не будут.

Лагортал потёр виски. Он мог очень ошибаться раньше, мог согласиться сейчас на то, что обернётся неприемлемым. Но…

— Просто вернуться в комнату? — спросил нолдо. Это было непохоже на те выводы, что он сделал. И потому нолдо начал говорить так, как не заговорил бы до того. Как мог бы говорить с Эвэгом… или с тем же Сауроном вначале. — Перед тем, как я ушёл в подземелье, я спрашивал себя, не хочешь ли ты удерживать меня как… свою собственность. И от того поставил условие: отказаться от угроз моими родичам. И тогда я приходил бы к тебе свободно. Но отдавать тебе себя и самое важное, что есть у меня… словно бросая в бездну, что не наполнится — мне видится недопустимым; и поступив так ради любой цели, я перестал бы быть собой. Но если я ошибался, если речь шла об ином, и ты счёл причиной отказа мою гордыню… — Лагортал не знал, как отреагирует умайа. Возможно, и гневом.

Волк снова сел в кресло и чуть не выругался. Они оба вели себя, как дураки. Сам Маирон то вскакивал, то метался, то садился, не зная, куда себя деть, а Лагортал, тоже дурак, то выдавал боль в своем голосе, то сжимал голову.

— Сядь, — вновь властно и жёстко сказал Маирон. — Никогда здесь себя так больше не веди. Не выказывай, что тебе больно, или что ты запутался. Не говори в сердцах, не давай опрометчивых обещаний. Всегда держи себя спокойно, будь холоден, научись улыбаться, когда больно и понимаешь, что лицо тебя все равно выдаст, — каким прописным истинам он учил этого… пленника! — Ты что, только вчера из Амана? — не выдержал в конце концов Волк и снова вскочил. Поняв ошибку, сделал вид, что просто хотел подойти к столу. Чтобы не стоять там, как дурак, сгреб со стола два кубка, бутыль вина. Вернулся, небрежно поставил их возле кресел — больше он не будет предлагать эльфу, захочет — сам нальет. Волк вновь рухнул в кресло.

Лагортал был изумлён: подобный совет мог бы дать ему Ардуиль, но не Саурон же…

— Просто как-то не случалось попадать в плен, — ответил Лагортал. — А, кроме плена, большая часть таких правил… едва ли нужны в Нолдолондэ, — в бою может быть нужно умение, как отпустить свой гнев или сдержать его, скажем, если нужно отступить или делать то, что нужно, невзирая на горе или страх. В дозоре и засаде нужно терпеливое выжидание. Удержаться от опрометчивых слов полезно всегда, но тот отказ говорить… это не были слова, сказанные в горячности, необдуманно, они прозвучали от того, что нолдо неверно оценил происходящее. Но никто из родичей, даже при раздоре, не стал бы пользоваться тем, что другому больно, или он запутался… да и эдайн, и гномы не поступали так. — Что при допросах других нужно было сдерживать себя, я понял по опыту, только поздно. Благодарю за совет; я не ожидал, что ты можешь дать мне его, ведь это… помешает вам, если меня всё же будут допрашивать.

Волк хмыкнул шутке. Впрочем… ему тоже не доводилось учить пленников, как держаться. Невесело усмехнувшись, Маирон ответил:

— Я не позволю тебя никому допрашивать. И если смогу, то не дам и мучить. А ты… не поддавайся и ни в коем случае не говори, что тебе велел Фелагунд. По крайней мере, пока я не попрошу.

Лагортал никак не мог ожидать того, что происходило сейчас, этого не могло быть… но это было. Саурон даже сказал ему — не поддаваться. До поры — и всё же…

— Я не могу отпустить всех, неужели ты не можешь это понять? Сделай я так, и Владыка Севера узнает незамедлительно, и его воля настигнет меня тут же… да и тех, кого я отпустил. И тебя в особенности. Нужно действовать тоньше, так, чтобы все сочли это за мою игру и за хитрый план. Немного терпения — и Нэльдор вместо пыток в башне с красивым видом; еще терпение — и Долхэн свободен.

Лагортал слушал с удивлением: да, Нэльдор оказался в башне после того, как рассказал все известное ему… однако Саурон мог и убить нолдо. Или пытать дальше, стараясь узнать всё возможное о Нарготронде, или сделать эльфа рабом. И если Саурон готов отпустить пленных и делал иное, чего не делал прежде, из-за его, Лагортала, слов, то ничто не было брошено в пустоту.

— Что ты не можешь всех отпустить, я понимал и прежде, потому и предложил иное — снять с одного меня угрозу наказания родичей за нарушение правил или отказ (при том, что за них могу быть наказан я сам). Но бескорыстный дар — лучшее подтверждение того, что я заблуждался. Высока цена моих ошибок, — произнёс эльф. И умайа все еще оставался его врагом, их врагом, но это тоже могло измениться: надежда была. Лагортал подумал, что теперь не сможет говорить с Эвэгом… но, скорее всего, слова, что зацепили целителя, не будут напрасны, и брошенное в землю взойдёт.

Волк поднял голову. Лагортал… этот упрямый и гордый… он…