Птичка-в-клетке (СИ)

Для Лагортала всё словно плавилось и то, что казалось твёрдым, менялось… Саурон говорил неуверенно, он не понимал, как это возможно…

— Я не знаю, как это будет. Было, что Оссэ ушёл от Мэлькора; было, что он сам терпел поражение; но я не знаю о тебе. Зато знаю, как и ты сам, что это случится. Тебя… могли бы однажды принять в Амане, — в этом была и радость, и горечь: Лагортал до сих пор не знал, примут ли однажды тех нолдор, кто захочет вернуться, лишь надеялся. Но как бы то ни было, это была большая радость: самый могущественный, пожалуй, из слуг Врага раскается и станет другом эльфам. А ещё Лагортал внезапно понял, что Эвэг боится не столько того, что будет раскрыт, сколько — того, что ему некуда будет идти. Нужно было найти такое место, и лучше в Эндорэ… Тогда при следующей встрече он сможет сказать Эвэгу.

— Я не хочу возвращаться в Аман. Я… хочу остаться здесь. С вами. Оссэ ушёл за своей любовью, а я если и стану… вашим другом, то лишь потому, что все, что мне дорого, находится здесь, в Серых Землях… — какие невозможные откровения… — Никто не слышал от меня и малой толики правды о моей душе и стремлениях… Даже себе я не хотел бы такого говорить… Храни все мои слова в тайне. Или нам всем несдобровать.

— Как и многим эльдар, что живут в Белерианде, — произнёс Лагортал. Не знавший, что поразительнее: то, что Саурон хранит в себе о том, что ему дорого, и это дорогое находится в Эндорэ, или то, что рассказывает обо всем своему пленнику… — Я не выдам тебя никому, здесь ли, или покинув крепость и остров.

Волк кивнул. Он достаточно разбирался в эльфах, чтобы знать, кому можно поверить, а кому нет. Некоторых можно было запугать или обмануть, других — сломать, третьих — не раздавить окончательно, но заставить говорить. Из четвертых можно было выдрать кое-что, а пятые и вовсе отказывались говорить и даже по ошибке не выдавали лишнее. Лагортал явно относился к последним двум.

— Да, ты сохранишь мою тайну, — тайны с другим эльфом, его первым знакомым нолдо, были куда как менее… приятны. Лагортал же не проговорится даже своим из желания разделить распирающую его новость — и значит, Владыка ничего не узнает.

***

Когда Таугатола привели (и приказ явно поторопились исполнить), Волк выставил стражу за дверь и вновь повторил пленнику все, что и так уже знает или догадывается. Возле губ вошедшего пролегла горькая складка: Лагортал не выдержал и теперь сидел рядом с их главным палачом.

— Ты не откроешь мне тайн, заговорив. Многие твои друзья уже ответили мне на мои вопросы, ответь и ты, и ты получишь свободу и уйдёшь отсюда вместе с Долхэном. Пусть Лагортал подтвердит, что все, мною сказанное, правда.

И Лагортал прибавил:

— Да, это правда, и здесь нет лжи.

Мог ли Лагортал знать, что ловушки действительно нет? Хотя знать или увидеть, что Саурон не лжёт, наверное, мог… Таугатол сомневался. Молчал, размышляя. Потом вновь сказал, что откроет лишь часть, но это было безуспешно, Саурон стоял на своем. И наконец нолдо произнёс:

— Я открою, но при одном условии… Лагортала не вернут в пыточную и не будут допрашивать.

Волк с удивлением посмотрел на Таугатола.

— Лагортала не вернут в пыточные и не будут допрашивать… — Волк запнулся и посмотрел на Лагортала; на лице умаиа отразилась тень целой гаммы чувств, — если он сам не захочет этого. Здесь Лагортала я тоже не буду удерживать силой, — в голосе умаиа явно звучало уважение. И снова внимательный взгляд переместился на Таугатола. — Если тебя устраивают мои слова, то говори, и покончим с этим. Скоро вечер, а завтра вас с Долхэном ждёт нелёгкая дорога.

Таугатол напряженно думал. Саурон обещал даже больше, чем нолдо просил в обмен на свои слова.

— Одно, что я должен передать, тебе известно: границы омрачённых земель в долине Сириона и чары, лежащие на ней. Я разведал эти границы, и также, глядя через Незримое, запомнил и оценил колдовство, чтобы передать увиденное, — Таугатол говорил, скрывая стыд от того, что он, воин, выдаёт Саурону то, что знает… Как он смотрел бы в глаза своему Лорду, если они встретятся? Хотя, едва ли теперь встретятся… — Еще должен был рассказать о тех местах, что Лорд Ородрет считает наименее укреплёнными, — должно быть, это было непросто. Ородрет заботился о возможном укреплении Тол-Сирион, о том, чтобы слабых мест в ней не было. А после захвата, когда появилась надежда отбить её общими силами — должен был рассматривать свою крепость как вражескую, отыскивая в крепком менее крепкое.

Волк был доволен — эльф заговорил. Посулы пересилили гордость, награда была важнее молчания. И все же — нужно пустить больше шпионов летать в округе, чтобы никто не мог вот так подойти и «узнать границы и чары».

— Ты думаешь, что то, что ты видел чары, вам поможет? — с сомнением поинтересовался Волк. Впрочем, это были уже несущественные детали. — Поклянись, что ты не знаешь больше ничего о вашем посольстве, чего бы не знал я, и ты свободен.

Таугатол чуть помедлил: