Птичка-в-клетке (СИ)

— Я ведь говорил тебе, что Эвег донесет обо всем. Но я нашел способ, как избежать пыток. Послушай меня: я знаю почти все о плане Маэдроса. И я знаю, что среди твоих спутников есть те, кто почти ничего не могут выдать. Как, например, Таугатол или Ламмион. Если они расскажут мне, что знают — я смогу отпустить их.

— Да, Ламмион и Лаирсул знают очень мало, — произнёс нолдо. Он понимал, что ему могут дальше предложить «убеди товарищей всё рассказать». Если он будет говорить, как с Нэльдором, снова и снова, он будет помогать Тёмным. Ради свободы своих, но эта была дорога, ведущая вниз. Выдержит ли он, устоит ли?

— Я не знаю другого способа, — Волк посмотрел в глаза Лагортала. Он правда не знал.

— Если я стану убеждать их, одного, другого… для меня это путь к падению, — отозвался Лагортал. Замолчал. Может ли он сказать сам, считая это не опасным? — И при этом Ламмион знает немногим больше Нэльдора, возможно, всё это тебе уже известно.

— Я поговорю с Ламмионом. Мне важно, чтобы он сказал сам о том, что знает, и чтобы подтвердил, что не знает больше. Тогда, если меня спросят, я смогу ответить, что узнал у пленника все, что возможно. Но пока Ламмион не заговорит — мне нет смысла отпускать и Нэльдора: он или уйдёт, зная, что бросил брата, или добровольно останется в плену. И то, и другое для него будет плохо, — Волк наклонился и разлил вино по кубкам. — И я не знаю, что делать с Таугатолом. Он не хранит ничего важного, что мне не было бы уже известно, но я не смог его уговорить рассказать, — Маирон протянул один из кубков Лагорталу.

И Лагортал взял кубок, сел в кресло и отпил вина. Эльф оказался в сложной ситуации. Нельзя было склонять своих товарищей к тому, чтобы они выдавали сведения Тёмным. Но, возможно, они и не знали ничего «полезного» для этих Тёмных и могли обрести не только свободу от пыток, но и настоящую свободу…

— Если, — сказал наконец Лагортал, — если они узнают обо всём, что тебе известно, возможно, они подтвердят, что не знают большего…

Это Лагортал мог сказать, и это могло стать помощью кому-то.

Незаметно, про себя, Волк выдохнул, когда его гость, его сияющий пленник, принял кубок из рук Маирона. Принял не потому, что так было оговорено, а по своей доброй воле.

— Я попробую это с Бэрдиром и Ламмионом. Но Таугатолу я уже сказал все, что знаю, и это не помогло.

Что мог сказать Лагортал?

— Значит, такова его воля, для него это важно… — эльф взглянул на Саурона. — Я понимаю, что это означает пытки, но я в любом случае не знаю, что ему известно.

Вспомнилась пытка, которой Таугатола уже подвергли… Такого больше не будет, эльфов не принудят причинять боль другу другу с помощью устройств (а ведь эти жуткие устройства едва ли разработал Эвэг, но тот, кто сидит рядом). Но его будут терзать, пока он не заговорит. Или пока не поймут, что всё равно не скажет?

— Я буду говорить с ним снова, — отвёл взгляд Маирон. — Но ты сможешь подтвердить, что я не могу иначе, что все мной сказанное правда?

— Да, я могу подтвердить, что ты говоришь правду, — было более чем странно так говорить, но Лагортал чувствовал, что его Саурон не обманет, и при нём тоже не будет лгать.

«Как необычно беседовать с эльфом», — думал про себя Волк. Пусть вот так, о трудной теме, но все же беседовать по обоюдной доброй воле. Не с тупыми орками, не с умаиар, в любом слове от которых могла прятаться хитрость и опасность, а с этим честным и открытым эльфом. Ведь Волк никогда не говорил с нолдор вот так. Владыка Мэлькор говорил. Но потом бежал, бросил все… На какой-то миг Волк задумался, а сможет ли он жить в Валинорэ, чтобы вокруг него были такие же тёплые и светлые эльфы… От дерзости и странности фантазии Волк вздохнул.

— Придет время, и твои родичи будут сидеть вокруг меня и славить меня, и искать моих слов, — вдруг высказал Маирон пророчество, которое при всей своей невозможности и непостижимости посетило его только что и оставило радость (ведь в нем было именно то, что желалось!), но кроме радости было еще и потрясение. Огромными от удивления и тревоги глазами Маирон посмотрел на Лагортала.

Лагортал вновь поднёс кубок к губам, но не сделал глотка. Потому что Саурон заговорил вновь, и словно нечто незримое прокатилось по воздуху. Дуновение Судьбы…

— Ведь это пророчество, так действительно будет… — прошептал Лагортал. Он был поражён: это было чудом, что несло великую радость, и даже хладнокровный (как правило) умайа выглядел совершенно потрясённым сказанным.

— Это… невозможно, — неуверенно ответил Волк. Потому что знал: невозможно. И потому что знал: так будет. — Как ты себе это видишь??? Я не смогу уйти от Мэлькора, он не позволит мне… Да и куда мне идти, кто примет меня?.. — Волк задумался. Его практичный ум стал искать, куда он может пойти, но не находил. В Валинорэ, когда его в конце концов простят (ведь простили Владыку), он будет любим эльфами… но он станет одним из многих маиар. Нет, это не то, что он хотел и видел…

— Я не знаю… — повторил Маирон и потер ладонями лицо. — Я прикажу привести сюда Таугатола.