Птичка-в-клетке (СИ)

— Мне… очень давно не говорили таких слов, — Энгватар был так тронут, что лицо его стало еще печальнее. — Я пробовал сделать так, чтобы вы присутствовали при лечении друг друга — видели мучения друг друга, как остальные думают — но мне запретили. Они хотят, чтобы вы не успели подготовиться к полной пытке.

Даже то, что Эвэг пытался помочь товарищам встретиться, хотя и безуспешно, было в радость. Прежде, чем целитель ушел, Кирион коснулся руки — умайа? Его стоило так звать сейчас?

***

Уже на третий день Март и аданет обнимались у всех на глазах, словно давние возлюбленные, но… как беспокоилась тэлерэ, не слишком ли открыто? Линаэвэн была удивлена быстротой, с какой сближались Март и Лэннадир. Тэлерэ не столь много общалась с людьми, чтобы оценить, часто ли всё происходит столь стремительно, но ей виделось в том нечто большее, чем желание Смертных, чьи жизнь и молодость так коротки, успеть как можно больше. Сегодня влюблённые ещё не пришли на кухню, когда орки привели Линаэвэн. И другие девы, что служили там, начали перешёптываться.

— Каков наш Март, оказывается! Из молодых, да ранний.

— А Лэннадир? Всегда была такой тихой, скромной, казалось, только на котлы и смотрит…

— Верно, долго она таилась — никто и не заметил.

Так эллет поняла, что и для людей происходящее выходило за пределы обыкновенного. Март и Лэннадир вошли вместе, прижавшись друг к другу, и рабыни замолчали. Однако расспрашивать Марта или Лэннадир эллет виделось бестактным.

***

Какой-то частью сознания Март понимал, что происходит что-то не то, но… он не мог понять, что именно не так. Мысль словно все время ускользала от него, и он забывался. И еще… его всё больше раздражало присутствие Линаэвэн рядом. Словно он видел в тэлерэ немой укор.

***

Тем же утром Фуинор вывел из башни Оэглира:

— Эйлианта жестоко допрашивают, но он молчит. Помоги своему другу, уговори его уйти с тобой.

Оэглир не собирался уговаривать Эйлианта — сам не устоял, но тянуть за собой друга?! Подумал — может быть встретиться с ним, чтобы, напротив, призвать держаться? Хорош же будет такой призыв из уст того, кто всё рассказал! Да и сама встреча с тем, кто живёт в покое и вот-вот уйдёт, Эйлианта может только смутить, не наоборот.

— И не подумаю, — ответил Оэглир. — Добрая весть, что он молчит.

— Думаешь, Оэглир, это тебя пытали? Нет, тебя лишь чуть пощекотали, а Эйлиант терпит пытки уже неделю, и лечит его после допроса не Лаирсул, а Эвег.

Что такое лечение Эвэга, Оэглир хорошо знал. И — Эйлиант терпит неделю?! Воин Лорда Куруфина восхитился стойкостью младшего товарища. И обожгло: «Ведь Эйлиант верил в тебя, с тебя хотел брать пример — а ты?»

Оэглира все же привели в камеру к Эйлианту, которого только что закончили допрашивать — молодой феаноринг полувисел на стене, в крови, ожогах, со сломанными пальцами, так что кости торчали наружу.

— Попрощайся, Оэглир, со своим другом. Ты оправился после плена, теперь тебе пора возвращаться домой.

Скованным и нерадостным было прощание. Оэглир видел, как держится Эйлиант, через что он проходит…

— Мне легче, чем кажется, мне… помогает то, что ты советовал мне прежде, — Эйлиант так хотел сказать Оэглиру, что ему не столь больно, как было бы другому, что его лечение становится отдыхом и даже радостью, что у пленных появился нежданный союзник и помощник в стенах темницы… Но не мог, ведь он выдал бы Эвэга. И потому — получилось так.

Оэглир в этих словах услышал желание его утешить и с горечью подумал: «Он ещё меня пытается поддержать».

— Держись, Эйлиант, как держался до сих пор. Лорд Келегорм гордился бы тобой. Если будет совсем тяжко, думай о нём, о том, чего он ждёт от тебя, — если бы Оэглир сам подумал о Лорде в тот миг, когда решил заговорить, то… Поздно было думать, что могло бы быть. — Прощай, Эйлиант.

— Прощай, и… удачи тебе, — Эйлиант хотел бы попрощаться иначе, не вися на стене, но иначе им не дали.

***

Волк был зол — его план провалился, Эйлиант не ненавидел предателя-родича, они расстались как друзья. Оэглира с Лаирсулом отпустили, но перед этим Лаирсулу сказали:

— Ты забрал у пленников последнюю радость, больше не будет никого, кто поддержал бы их, ободрил или унял их боль. Ты бросил их всех один на один с бесконечным страданием. Какой же ты целитель, если бросил страждущих?

Лаирсул закусил губу. Ему самому было страшно — как трое его товарищей (один — юноша, другой — синда, что был слаб телом, но не духом, третья — дева, не воин!) останутся теперь без помощи, без поддержки, когда даже лечение их обратится в пытку?! Ведь ими будет заниматься Эвэг, умайа; Лаирсул видел, что он творил с Оэглиром… Но нолдо-целитель сознавал, что иначе он помог бы палачам, исцеляя для новой пытки — он просто не мог поступить так. Лаирсул махнул рукой Оэглиру:

— Идём.

На том эльфов вывели прочь с Острова.

***

За ужином Март пожаловался Волку, что общество Линаэвэн тяготит его.