Птичка-в-клетке (СИ)

- А какие интересы у тебя с Повелителем общие? - поинтересовался первый человек.

Этот вопрос был неожиданным, тэлерэ ненадолго задумалась.

- Возможно, песни - ведь он аину, - и вновь обдавало горечью от всего, на что Линаэвэн согласилась здесь; она не могла говорить себе то же, что говорила вчера, что она только берёт часть и так принадлежавшего ей. Не только. Сидит за одним столом с умайар, готовит для них…

- А отчего вы сейчас решили, что я холодно отношусь к другим? - возможно, враги выскажут прямо - что понимали под “долгим разговором”. А возможно, легко найдутся с тем, как ответить… Впрочем, если они и скажут прямо о пытке, Марта это может даже не обеспокоить…

- Я бы искал любую возможность помочь своим товарищам, - ответил Март. - А ты о них даже ничего не спрашиваешь. Но это особенность твоего народа, не твоя личная вина, мы все понимаем это.

Слушая Марта, Линаэвэн не столько была оскорблена за свой народ - беоринг был околдован и заморочен и повторял речи Тёмных, быть может, даже слова орков, - сколько спрашивала себя: неужели адан и встречу их на кухне уже не помнит?

- Это может быть особенностью народа орков, но эльфов - нет, - терпеливо ответила Линаэвэн. - Всё, на что я здесь соглашалась, было… ради других, не меня самой. И твой Повелитель недаром за действия одного наказывает или, напротив, выводит из темницы других: он знает, насколько это важно для нас. Спросить же об участи товарищей… конечно, я желала бы того. Но ответите ли вы на вопрос о них?

Тэлерэ полагала, что ей не откажут в ответе прямо, но - либо потребуют чего-то взамен, либо ответят уклончиво.

Март не удивился, когда дева, чтобы обелить себя, стала обвинять своих врагов: “мы так не делаем, это они так делают” - известная песня, так же мальчишки себе ведут: “это не я обзывался, это он обзывался”. А все же от такай красивой женщины эти слова было слышать грустно. Но Март знал, что Линаэвэн врет и в другом: ни на что она ради своих товарищей не соглашалась. Не она, а ее молодой друг принял приглашение о гостях, а сама Линаэвэн собиралась вернуться в камеру, но очень боялась, что там ее будут “мучить” (да, она постоянно повторяла это слово), и выбрала остаться с Мартом, который обещал ее защитить, выбрала только ради себя. А теперь она спокойно ест и пьет, и не думает о том, что может получить “награду” через себя для них. Но адан обещал ей защиту. И потому Март промолчал, не сказав вслух ни одного обличающего слова. И вместо этого произнес другое:

- Быть может, ты предпочла бы говорить о более приятных вещах?

Но Фуинор фыркнул и тоже ответил:

- Одни бывают щедры на похвалу, а ты, Линаэвэн, на обвинения. Ты не поинтересовалась, а, оказывается, это потому, что плохи мы. Вот так, Март, эльфы и создают свои сказочки о жестокой Тьме. “Наверное, мне не ответят… так я, на всякий случай, и не спрошу! О! Вы видите какие эти Темные жестокие, бессердечные и злые?!”

Больдог прыснул в кулак.

- У нас, знаешь ли, есть дела помимо того, чтобы узнавать, что да как там с твоими товарищами. Но, специально для тебя, я схожу после ужина и все узнаю. Впрочем, Повелитель сказал, что пленных не тронут, пока у него есть гости, и, если у него нет больше гостей, то, думаю, пленников допрашивает. Что время-то терять!

- Я видел стражу в коридоре, - качнул головой Март. - Видимо, кто-то все же в гостях.

- А стража была у двери? - поинтересовался Фуинор.

- Нет, в конце коридора, - ответил Март.

- Значит, в гостях кто-то, кому Повелитель склонен доверять, - поднял бровь умаиа. - Надо же, похоже среди пленников нашлись воистину достойные.

- Ну, так мне узнавать, нет? - буркнул грубоватый Больдог.

Эллет выслушала насмешки - больше того, вслушивалась в них, потому что речь шла о её товарищах, о том, что с ними. Она знала, что Тёмные едва ли скажут правду, и всё же… Некоторое время она боролась с собой, побледнев от напряжения. “Нет” - и она ничего не узнает. “Да” - означает самой послать к ним умайа, палача…

- Да, если при этом ты не причинишь им боли или вреда, - наконец ответила эллет: ничего лучшего она придумать не могла. Она ожидала новых насмешек, но, пожалуй, так было проще: когда смеялись открыто, а не пытались подловить. Но дева обратила внимание, что Март, несмотря на свои убеждения, не поддержал издевки, а предложил сменить тему, и обернулась к нему. - И я благодарю тебя, Март, за поддержку. Я и разговор начала неверно… - …Потому что была взволнована словами умайа и стала спрашивать о том, чем ныне занят Саурон.

- Кто ж мне позволит им боль и зло чинить? Да и мне самому это зачем? Странное у тебя о нас мнение.

- Все меряют по себе, - заметил первым адан.

Уличи она сейчас Больдога во лжи, напомни, как он гнал её кнутом вместе с другими, как не давал никому из пленных есть и отдыхать, о провокации и боли, причинённой Ламмиону - эдайн просто не поверят её словам, если услышат их, а умайар найдут, что сказать. Лучше было ответить об эльдар…