Птица огня

За деревней дорога часто пропадала, потом снова появлялась, неясная, словно бы по ней уже сотню лет никто не ходил. Горизонт затянуло легкой дымкой, а потом он и вовсе пропал в тумане, и весь мир стал этой сероватой, морозной степью без края и конца.

Долго молчали. Сардан думал о странном поведении огненного духа. Он припоминал описания похожих существ в старых тетрадях из артельных библиотек. Похожих по повадкам, хотя бы. Вот, к примеру, «мрачные глазки». На вид они как черные, непроницаемые для света, совы. Они появляются туманными ночами, набрасываются на все блестящее, на золото, бриллианты, на сверкающее серебро, иногда их привлекает даже простое сияние озерной воды. Эти удивительные духи влетают в дома богачей и пожирают их драгоценности, уничтожают так же, как огненная птица. Но, в отличие от нее, «мрачные глазки» никогда сознательно не нападают на людей. Разве что, если те встают у них на пути. Но и в этом случае жертвы отделываются испугом или легкими ранениями.

Пламенная птица ведет себя иначе. Очевидно, что главная ее цель не драгоценности, а их владельцы. Дух целенаправленно атакует богачей, дхаров, князей и марачи. Он словно бы и не замечает никого рядом с ними. Ведь во всех нападениях, наблюдать которые довелось Сардану (или наблюдать их последствия), — не было ни одной другой жертвы, кроме хозяев дворцов и имений, кроме феодалов, которым были переданы земли властью из Хандыма. Даже в пожарах Атаркхана, насколько успел выяснить утром Сардан, когда догорали последние костры, — никто толком не пострадал. Погиб один марачи. И когда чудище выпустило огненную струю по толпе убегавших людоедов Назадханы, струя эта, как специально, отыскала такое единственное место, чтобы никого не задеть при падении. Конечно, под тяжелую руку попало несколько шварзяков, а человек из подвалов веренгордского монастыря, давший ему задание разыскать чудовище, говорил о погибших армиях, но сколько правды было в его словах, сколько преувеличений, и не приравнивал ли он гибель одного высокородного воеводы к разгрому целой армии?

Что же это за дух такой? Согласно исследованиям музыкальной артели, существа эти находятся вне человеческого пространства, вне мира людей. Они возникают, когда облик пространства искажается, например, из-за сильных эмоциональных потрясений и катастроф, и миры сталкиваются друг с другом.

Духи реагируют не на материю. Им до нее нет дела, они, как считают артельные философы, ее даже не видят и не ощущают. Духи чувствуют лишь мир внутренний, мир сущностей, мир смыслов, который в мире материальном называют миром духовным.

Когда «мрачные глазки» пожирают рубины и сапфиры, они видят лишь какие-то признаки их, но не сами драгоценности. Денежная ценность металлов и камней их не интересует. Эти духи, рожденные завистью и алчностью, с не меньшим упоением бросаются на начищенные до блеска ножи, на тщательно вымытую металлическую посуду.

Духи, опасные для человека, питаются эмоциями, чувствами, сильными или не очень, плохими или хорошими, памятью и мечтами. Причиняемые при этом раны телу, как правило, непреднамеренные. Из тысяч обнаруженных артелью духов немногие представляют угрозу человеческой жизни. Впрочем, среди тех, кто занимается изучением всех этих явлений нет особого согласия по многим аспектам, никто не в силах сказать наверняка отличают ли вообще эти создания междумирья человеческие существа от прочих животных или растений.

Именно поэтому так удивляет исключительная социальная избирательность огненного духа, будто он какой-то революционный мститель, уничтожающий господ и эксплуататоров. Или инструмент политической борьбы, расправляющийся с неугодными для того, чтобы заменить их лояльными, ведь освободившиеся от марачи земли тотчас обретают новых хозяев, и жизнь, после короткого перерыва на хаос, начинает деградировать так же, как и прежде. Или сильнее — новоприбывший марачи, не наживший того добра, что было у его предшественника, разворачивает машину угнетения пуще прежнего, чтобы восполнить недостачу в своем кошельке.

А может быть, этот дух — часть какого-нибудь заговора, переворота, давно назревавшего в столичных дворцах. В эту версию вполне можно вписать и похищение, а скорее и гибель принцессы, единственной наследницы ленивого ханараджи Чапатана Золотого, который, поговаривают, не покидал своего дворца последние десять лет. Если это так, если вся эта история с духом хитро (или не очень) устроенная политическая война, то на какой из сторон оказался он, Сардан, всего лишь артельный музыкант, человек, которому по правилам организации запрещено вмешиваться в какие бы то ни было политические игры? Имеет ли он право продолжать это нелепое преследование? Не угрожают ли его действия всей организации, артели, которую он впутывает в дела, что могут привести к серьезным проблемам на территории Матараджана? В конце концов, если эта огненная птица и не дух вовсе, то какое ему до нее дело?

Но «что» она в таком случае?