Птица огня

— Господин музыкант, я же сказала, что вам нельзя оставаться рядом со мной! — в отчаянии принцесса стала заламывать руки. — Оно может вернуться с минуты на минуту, и тогда вы погибнете! Никакая музыка, никакие таланты не помогут вам справиться с ним!

— Раджкумари, — очень серьезно произнес Сардан и шагнул вперед, — я никогда и ни при каких условиях не брошу женщину в беде! Я здесь для того, чтобы помочь вам, чтобы спасти вас! Я, да и эти трое бестолочей тоже, мы пришли сюда добровольно для того, чтобы вернуть вам свободу. Музыканты артели не получают денег за свою работу. Ни разу за все годы, что я помогал людям, работая на артель — я не заработал ни одной монеты. Никто и никогда не платил мне деньги, никто не обещал золотые горы, замки и принцессу в придачу. И я всегда добросовестно выполнял свою работу. Я никогда не останавливался перед трудностями и опасностями, если от преодоления их зависели жизни и здоровье других людей. Поэтому я пришел сюда совсем не потому, что меня ведет мечта о золотых сундуках, обещанных вашим отцом. Тем более, что сундуки эти я уже успел заложить. А если останется что-то сверх того, все это я передам в помощь артели музыкантов, кроме, разве что, последнего пункта — руки прекрасной принцессы, — хотя мне ее никто и не обещал, к моей невыразимой печали. Я пришел сюда потому, что это мой долг как работника артели и мой долг как человека. Поэтому какая бы опасность ни грозила мне, я не отступлюсь до тех пор, пока опасность угрожает вам. Я хорошо понимаю возможные последствия моего решения, но поверьте, в жизни мне довелось сталкиваться с гораздо более сложными и неразрешимыми ситуациями, и даже если я не сумею одолеть пленившего вас духа, я сделаю все возможное для того, чтобы он перестал быть для вас угрозой. В конце концов, мои наниматели, с которыми, очевидно, поддерживает связь артель, дали мне задание как отыскать и спасти прекрасную принцессу, так и обезвредить опасного духа, погубившего немало людей.

С каждым словом этой речи принцесса мрачнела все больше и больше, глаза ее и лицо посерели, ладони опять сжались в кулаки. Она смотрела на музыканта насупившись, почти как на врага.

— Значит, вы убьете его? — спросила она изменившимся, погрубевшим голосом, совсем не таким сладким, каким всего пару минут назад пела свою странную песню.

— Духи не умирают от звуковых волн, — сказал Сардан, внимательно наблюдая за реакцией принцессы. — Согласно исследованиям, они лишь ненадолго теряют связь с нашим миром, но иногда возвращаются после. Лет через двести, например. Мы не можем уничтожить то, что не существует. Но при определенных условиях мы все же можем сделать так, чтобы этот дух никогда больше не вернулся в наш мир. Если огненная птица — дух, конечно.

— А если нет?

— Тогда, вероятно, она умрет, — соврал Сардан.

А сам подумал, что смерть в таком случае грозит, скорее, ему самому.

Принцесса посмотрела на Сардана, попыталась гордо вздернуть подбородок, но бушующие внутри чувства не позволили ей, что-то засверкало в уголках ее глаз, она опустила взгляд к плещущимся в ногах волнам.

— Разве можно так? — спросил она. — Разве можно взять вот так вот и убить кого-нибудь? Ведь она никому не желает зла, ведь она…

Принцесса замолчала, попыталась что-то сказать, посмотрела на Сардана, но не смогла придумать как выразить мысль.

— Чего же она хочет? — спросил музыкант.

Принцесса не ответила.

— Разве нежелающие зла сжигают заживо людей? — продолжал Сардан. — Разрывают их на части? Испепеляют их дома? Поджигают целые города? С детьми, с женщинами! Что это, как не зло?

— Необходимость, — тихо сказала принцесса. — Она не хотела убивать, сжигать, уничтожать… Она не хотела нести зло. Как она может? Ведь огонь ее — это слезы. Это боль, которая рвется наружу. Разве это зло? Разве это плохо — успокоить боль? Вы говорите дома, города… Она не хотела всего того, что случилось. Она не хотела, чтобы горели дома и города, чтобы гибли люди… Она…

По щеке принцессы сбежала слеза, и девушка замолкла, вытерла ее ладонью и долго-долго смотрела на эту ладонь, удивленная тому, что способна оказалась плакать.