Птица огня

Аграхар Ракжанарана, единственное учебное заведение Матараджана всех ступеней сразу, со своими бесчисленными корпусами, лекториями, жилыми комнатами, музеями, библиотеками, залами для борьбы и стрельбы из лука, лабораториями, складами и зонами культурного (и не очень) отдыха занимал более половины всего городского пространства, оставив не такую и большую северную его часть порту и россыпи магазинчиков, лавочек, театров, борделей, таверн и забегаловок самого различного толка, пользовавшихся гораздо большим успехом у городских жителей, чем районы учебные. Ракжанаран был городом учащейся молодежи из самых влиятельных дворянских семейств со всей страны, а иногда и близлежащих государств, правда, в основном, имевших определенную зависимость от Матараджана.

А вот студенты независимых от Матараджана стран ракжанаранский аграхар избегали и имели на то весьма уважительные причины.

С утра до вечера город бесновался и сходил с ума в одной грандиозной, не имевшей ни начала, ни конца оргии. Двери таверн никогда не закрывались, в окнах борделей никогда не раздвигали занавески, по улицам день и ночь шлялись легионы пьяных до потери сознания студентов, многие из которых и не подозревали о том, что вообще-то должны посещать какие-то там занятия. Аудитории пустовали, покрывались паутиной и пылью, а когда униженные наставники просили заведующего что-нибудь предпринять, тот лишь разводил руками, потому что и сам он стоял на лестнице социальной ниже самого никудышного из своих учеников, голубая кровь которого выцвела уже настолько, что стала, скорее, красной. В результате круглогодичного шабаша, в который превратился Ракжанаран, документы, выдаваемые по обучении местным аграхаром, не находили признания в соседних странах и нигде не принимались всерьез, а среди выпускников иноземных учебных заведений и вовсе ходила шутка, что отучившийся в Ракжанаране становится только тупее, чем был прежде, в процессе же он лишается еще и печени, зато (к счастью, всегда бывает это «зато») приобретает ворох самых курьезных и экзотических половых заболеваний. Собственно говоря, эти заболевания, в какой-то мере, стали визитной карточкой дворянства Матараджана, поголовно прошедшего сквозь безжалостные жернова Ракжанарана.

И теперь, среди ночных пожарищ, город не переставал шуметь и балагурить. По улицам носились несуразные ополченцы и сверкающие ни разу не пользованными доспехами стражники, вооруженные цветастыми декоративными мечами, шатались нетрезвые студенты и брюзжащие лавочники, прислуга с ведрами воды и матросы, которым главное было кому-нибудь набить морду. Дальше по дороге чумазые строители разгребали завалы сгоревшего трактира, а пьяницы рядом надрывали голоса в поисках своих товарищей, которые, вероятно, остались в руинах. Мимо пронеслась кавалькада эффектных, наряженных в чистенькую форму гвардейских всадников и, гордо выпятив грудь, погарцевав немного, покатила себе дальше.

Толпа буянила вдоль главной дороги, ведшей к центральному корпусу аграхара, который походил чем-то на гигантский даришанский храм, с огромными куполами, с тысячью разноцветных статуй бывших ректоров, ханараджей и божеств, расположенных разными ярусами по ступенькам социальной иерархии. Стены аграхара, с его бессчетными крючками-завитками, выкрашены были кричаще-яркими полосами от самого основания до острых, колючих верхушек. В стороне от куполов главного корпуса возвышалась ректорская башня — высокая, узкая, покосившаяся немного, усеянная вся фигурами даришанских мифических существ и с монструозной баллистой наверху, аккуратно вделанной в плоскую с зубьями крышу. Башня, как и главный корпус, по-прежнему пылала темным оранжевым пламенем и чадила таким черным дымом, что и на фоне затянутого тучами черного неба можно было разглядеть его клубы.

Мужчина с клочковатой прической беглеца из дурдома взобрался на груду камней, появившуюся на месте рассыпавшегося кабаре, и покрикивал проходящим мимо отрядам.

— Корпус Святых Владык! — кричал он болтающимся по дороге, сильно поддатым и напомаженным гвардейцам. — Собирайтесь на Мученика Шандармишаха! Да, да, на Мученика, — добавил он, когда кто-то начал переспрашивать.

И все равно гвардейцы, не в силах сохранять строй, то рассеиваясь, то собираясь вновь, повернули не туда. А клочковатый был занят теперь кучкой всадников, которые размахивали руками и кружились на перекрестке, не зная куда им деться.

— Войска Сияющего Щита! — закричал им мужчина с руин. — Вы собираетесь на улице Третьего Саподилла. Нет, третьего! Чего? Я не слышу, тут такой… Чего⁈ Про это не знаю, Третьего Саподилла, давайте туда…

Всадники пошли по дороге и внезапно рассыпались в разные стороны — каждый отправился искать нужную улицу в ему одному ведомом направлении.

— Что случилось? — спросил Сардан, подойдя к собиравшему войска мужчине. — К чему всадники?

— Как к чему⁈ В погоню пойдем, к чему же еще⁈ — ответил тот. — Вы не видели, что ли, как его стрелой с башни угрохало?

— Как угрохало⁈ Кого?