Птица огня

— Один шаг — все дохлыми псинами поляжете! — угрожающе бросил Сардан и так грозно сдвинул брови, что половина шварзяков разом отступила.

Даже тот, второй на коне, мигом подрастерял заносчивости и лихо струхнул. А лицо первого исказила карикатурная злоба.

— Разок свистну — кишки по всему замку собирать будете! — сочинял музыкант.

Еще шаг назад.

— Так что, рубать? — как-то очень уж неуверенно проговорил конник с саблей, поглядывая назад, на отползающих товарищей.

— Рубай! Делов-то, — разрешил один из пеших и тотчас отбежал к оплавленным стенам.

Свистну сейчас, думал Сардан, беспокойно косясь по сторонам, поляжет и Ашаяти. А кого из шварзяков, может, и не заденет — без усиливающих инструментов шамейха бьет не так и далеко, да и остатки стен — серьезная преграда звуковым волнам. Сбежать не получится, разве если одному, но такой вариант он и не рассматривал.

— Что за баталия? Кого рубите? — послышался насмешливый голос откуда-то из толпы.

И тотчас, небрежно распихивая собравшихся, из-за разбитой арки выехали двое на конях. Первый был в белоснежном, чистеньком мундире с двумя рядами золотых пуговиц, с украшенными серебристым шитьем воротником и рукавами, с внушительными кистями на золоченых эполетах, золотистыми двойными лампасами на белых брюках. Шерсть на морде его была аккуратно уложена грядками, в зубах торчала лакированная трубка из какого-то светлого дерева, изрядно поцарапанная заточенными клыками, на одном глазу — черная повязка. На второй лошади сидел натуральный толстенный боров с жирным пятаком и маленькими глазками на бледно-розовой физиономии. Боров был выряжен в золотого цвета мундир, поверх которого нацепили целиком золотые, совсем уж нелепые на пепелище доспехи. Пуговицы, скреплявшие их, сделаны были из драгоценных металлов. На голове свиньи лежал издевательски изысканный парик голубого цвета — с завивкой наверху и прямой внизу.

Чудная парочка протолкалась сквозь толпу и выехала к музыканту. Тот сразу сообразил, что перед ним начальство. Кто-то из этих двоих непременно должен быть Одджи, главарем шварзяцкой шайки, и вряд ли — свинья.

— Это еще что за чудище двухголовое? — удивился шварзяк с трубкой.

Ашаяти притихла и, высунув голову над плечом Сардана, с интересом разглядывала необычайных персонажей. Музыкант почувствовал, что она трется щекой о его щеку и невольно покраснел, заулыбался.

— Да вы же музыкант! — угадал боров. — Музыкант, которого нам обещали!

Голос борова был мужским, но таким нежным, что музыкант принял его сначала за женский.

— Более или менее, — подтвердил Сардан.

— Почему драка и все живы? — с презрительной ухмылкой спросил шварзяк с трубкой. — Что случилось?

— Да вот, пришел какой-то, — начал было самый первый, с саблей и на коне, но тот, с трубкой, тотчас прервал, устав от этой речи с первых же слов:

— Почему не зарубил?

— Не успел, ваше превосходство!

— В следующий раз тебя старуха за шерсть с коня стащит — тоже не успеешь⁈

— Старуху — успею, ваше превосходство!

— Вот и смотри мне.

Боров объехал толпу и приблизился к музыканту. Похоже, беседы шварзяков его мало увлекали и не особенно касались.

— Мы ждали вас еще неделю назад на западе, — сказал боров.

— Возможно, моего предшественника порубили где-нибудь в пути, — мрачно заметил Сардан.

— Возможно, — легкомысленно согласился боров. — Мы, как вы, вероятно, узнали, принц Ямар, наследник трона Рагишаты. Не сомневайтесь, мы найдем применение вашим талантам в нашем небольшом отряде.

Сардан, конечно же, не узнал. Он и подумать не мог, что принц соседнего государства и жених пропавшей принцессы Янталы Шрины окажется натуральной свиньей, даром что в золотых доспехах да на белом коне с золотой гривой. И почему вообще принц королевства Рагишата оказался где-то в глубинах ханасама Матараджан, среди гор и лесов, у забытого всеми замка, забытого еще тогда, когда он не представлял из себя обожженные руины? Сардан слышал о строгих нравах и порядках среди знати Рагишаты, поэтому так удивился он, обнаружив наследника трона далеко от собственного дворца в компании, если уж говорить откровенно, настоящих разбойников. Что это — порыв благородной души, побудивший жениха броситься на поиски пропавшей невесты, или каприз великосветского повесы, пресытившегося менее рискованными развлечениями? Или что-то третье?

— Скажите, принц, что здесь случилось? — спросил Сардан.

Свинья самодовольно улыбнулась.