Птица огня

— Ах, мы можем вам рассказать то, что видели своими глазами. Половину ночи мы мчались по огненному следу сквозь вон те леса, — он показал пальцем на лесные массивы на западе деревни. — Загнали коней почти до смерти, а когда выскочили наконец на поля у деревни, все уже залито было огнем. О, это было занимательное и страшное зрелище, господин музыкант! Чудовище горело в огне собственной ненависти. Размерами оно было едва ли не больше самого замка, и с какой злобой поливало оно струями пламени его стены! Мы ввязались было в драку, стали осыпать чудище стрелами; оно перепугалось, плюнуло в нас со страху огнем и тотчас сбежало. Так что, можно сказать, погром мы, в какой-то степени, предотвратили.

Сардан взглянул на черные руины замка, откуда шварзяки на заднем дворе выносили уцелевшее добро и складывали на свои телеги. Ашаяти горящими глазами смотрела на то, как волки грузили в повозки золотые тарелки и подсвечники.

— Да, к счастью, что-то уцелело, — двусмысленно заметил музыкант. — И все же, как выглядело существо?

— Пламя, господин музыкант. Чистое пламя. Представьте себе облако, — он показал на небо, — но только из огня.

Сардан задумался и принялся в спешке перебирать в уме всех известных ему духов огня. Он уже проделывал это несколько раз после недавнего разговора в подвалах монастыря, но ни к какому конкретному выводу до сих пор не пришел. Духов огня было немало, некоторые из них в чем-то походили на то, что кое-как описал принц, но в чем-то и отличались. К примеру, в одном из старинных свитков упоминался объятый пламенем дух на четырех ногах. Но тот ходил по земле и размером был не значительно больше человека. Есть еще «горячий кизяк» — гигантская лепешка, ползающая по полям и лесам, которая оставляет за собой обуглившуюся землю, Сардан даже видел такую много лет назад. А еще писали о «пламенном ягуаре», «белом ветре», «мертвом синельнике», «чертовых крапинах», «горящей вонючке», «бартшахе каком-то там»… Огненных духов и впрямь было много, но ни один не подходил под описание прям вот так чтобы идеально.

— Много людей погибло? — спросил Сардан, осматривая оплавившиеся камни.

— Все! Впрочем, двое… Бедный князь Василий Безудержный, которого чудовище сорвало с балкона, когда мы выскочили из леса, и его родной брат Гавриил… как там его, Утонченный, что-то…

— Благоразумный, — подсказал стоявший рядом шварзяк.

— Точно-точно, Благоразумный.

Народ наградил князей другими прозвищами. Князя Василия называли Вяленьким, по причинам более-менее очевидным, а брата его, Гавриила Благоразумного, — Козявочником.

— Князь Гавриил выбежал из горящего замка нам навстречу, — продолжал принц. — Чудище его не заметило, но, сделав очередной обход кругом башен, уселось передохнуть аккурат в том месте, где расположился этот замечательный, благороднейший человек.

— Оно его раздавило?

— В пыль.

— И больше никто не пострадал?

— Как же⁈ А деревня? Осиротевшие, обездоленные, мы сказали бы и вовсе — обезглавленные крестьяне, что остались без своих господ и защитников⁈ Это, скажем мы вам, господин музыкант, куда хуже, чем погибнуть святым человеком от злобной нечистой силы. Это как, скажем, потерять голову насовсем. Тело есть, руки есть, а голова — все, пропала. А без головы, господин музыкант — жить больно, мы так представляем. Конечно, осталась у князя Василия дочка, девчонка, девица, — принц произнес последние три слова так, будто плевался, — да по женским кровям власть, слава богам, в Матараджане не передается, по крайней мере, когда вопрос касается князей и мелкого дворянства. Потому мы уже отправили двух гонцов в вашу столицу, Хандым, чтоб прислали нового князя или, как там, кажется, говорят, — марачи. Так что, господин музыкант, недолго крестьянам горевать! Приедет уже скоро новый господин — и тогда весело примутся они строить новый замок и заживут, как прежде, жизнь наладится!

Ашаяти сплюнула, да так внезапно, что принц на коне еле успел отскочить.

— И что вы теперь будете делать? — спросил Сардан.

— Как говорит капитан Одджи, — он кивнул на шварзяка с трубкой, командовавшего грабежом сожженного замка, — собираемся и через полчаса выступаем в погоню. Чудовище отступило на запад или юго-запад, вон, верхушки опалены. Будем преследовать.

Сардан посмотрел на лес. И правда, некоторые деревья были сожжены у самых верхушек. Удивительно, что они не вспыхнули, что огонь не перебросился на соседние ветки, а как бы выжег ровный, очень удобный для преследования след. Странный огонь.

— Очень хорошо, что вы теперь с нами. Нам пригодится любая помощь, — сказал принц и надменно улыбнулся откуда-то с вершины, с коня.

— Ага, — печально подтвердил Сардан.