Птица огня

— А я вот увидел свет, — бормотал Цзинфей, выбираясь из завалов, — хотел книгу почитать…

Шантари села, вздохнула и с обиженным стоном потерла ушибленную макушку. Она врезалась в стену на такой скорости, что вдавила внутрь каменную кладку, но мигом встала как ни в чем не бывало и принялась ощупывать пространство вокруг себя.

— Здесь есть какой-нибудь ход? — с надеждой спросил Сардан.

— Как знать, — ответила Шантари.

Музыкант совсем было пал духом, но тут в темноте что-то вспыхнуло. Легкий, трудноуловимый свет какого-то непонятного оттенка: или зеленого, или синего. Он образовал круг с иероглифом внутри. Шантари радостно воскликнула.

— Выход! — сказала она.

Шантари прислонила ладони к холодным липким стенам, и свет иероглифа вспыхнул так ярко, что тотчас выхватил из тьмы и самые дальние углы комнаты. Какие-то насекомые бросились врассыпную в поисках щелей и дырок в камнях.

Сверху бахнуло и затрещало, а потом бахнуло опять — дядюшка Ор вынес дверь в ванную.

— Скорее! — крикнул Сардан. — Он уже на лестнице!

— Тут надо не меньше минуты, — Шантари раздраженно нахмурила брови. — Займите его беседой.

— Что?

Сардан хотел еще что-то добавить, но не успел.

Зловонная туша, собравшаяся в более-менее человеческую форму, скатилась по лестнице, отскочила от стены и накинулась на застывшего посреди комнаты музыканта. В последний момент он перекинул безмятежную Ашаяти Цзинфею.

Дядюшка Ор повалил Сардана на землю, в холодную грязь. Музыкант попытался было оттолкнуть его ногами, но те прошли сквозь вязкое, как клейкая каша, тело, оставив в нем быстро затягивающиеся борозды. Сардан решил, что если дядюшка не разорвет его на куски, то задушит своей вонью. Уж наверняка.

— Заткните уши! — крикнул музыкант и, не удосужившись проверить все ли успели последовать его наказу, дунул в «поносный» свисток.

Вопреки ожиданиям, дядюшка Ор никак не среагировал на звук. Ни один клочок его тела не шелохнулся. Ни один пузырь не лопнул раньше времени. Но несмотря на то, что вреда ему никакого не было, дядюшка рассвирепел, как псих, и стал молотить Сардана чем-то вроде рук, вбивая несчастного музыканта в землю. Размашистые удары бесформенных когтистых лап отдавались болью по всему телу. Из боков дядюшки, из головы, из ног, даже из зада лезли все новые и новые отростки, похожие на жвалы или щупальца — и тоже включались в процесс. Сардан выставил перед лицом руки, надеясь защититься хоть от каких-то ударов, но он не мог избежать всего, что сыпалось сверху.

Цзинфей вскочил на ноги, схватил на манер дубинок чьи-то древние кости и набросился на придавившую музыканта тушу. Но стоило костям коснуться спины демона, как они прилипли к ней и тут же всосались внутрь, вырвавшись из не слишком крепкой хватки Цзинфея. А последовавший за тем хлесткий удар слизкого щупальца отшвырнул самонадеянного ученого обратно к стене.

Сардан не сумел воспользоваться участием Цзинфея и выбраться из-под давившей сверху туши — еще несколько рук схватили его за голову. Музыкант дернулся машинально, чтобы их перехватить, но его собственные ладони увязли в этом мерзком, вонючем и, ко всему прочему, горячем теле. Вновь посыпался град ударов.

А рядом что-то заскрипело, заскрежетало. Иероглиф вспыхнул в последний раз и исчез, а на его месте образовался темный проход в длинный коридор, конца которого, да, собственного, как и начала, нельзя было разглядеть.

Последним волевым усилием Сардан вырвал руки из заливающей его тело черной массы, но их тут же засосало обратно. Вот так, подумал музыкант, позорно закончится моя позорная жизнь… Тьфу!

Он не увидел, как перекувыркнулась Шантари, как она подскочила к своему вредному дядюшке, как схватила его когтями и внезапно плюнула в его бесформенную голову. Дядюшка вскричал, как побитая псина, вздрогнул всеми своими отростками одновременно, взвился над музыкантом. Черная голова демона расплавилась, и тело, булькая и хрюкая, отвалило в сторону, расплылось по земле и стало растворяться, гнить, трепыхаясь и судорожно дергая всем тем, что до сих пор не растеклось мерзкими лужами. Спустя всего несколько секунд после плевка от громадного тела двойника дядюшки Ора остался только след на стене и в грязи.

— Бежим! — сказала Шантари, увлекая музыканта в темный проход.

Цзинфей с Ашаяти на руках последовал за ними.

Глава 7 В предгорьях Чатдыра

Шесть утомительных километров спустя все четверо выбрались из душных подземелий, но тут же попали под мелкий дождь, оставлявший на одежде и коже темно-синие следы. Дороги не было, а низкий редкий лес сразу же пошел под уклон, отчего ноги беспрерывно скользили по мокрой земле, перемешанной с гниющей травой и давно опавшими листьями.

Солнце лишь изредка можно было разглядеть сквозь туман — оно выплывало порой неясным светом из-за туч, высовывалось на миг, чтоб поподглядывать за тем, что творится на земле, но тотчас скрывалось обратно, испугавшись быть обнаруженным.