Птица огня

— Не мы, а она, — Сардан кивнул на Ашаяти. — А ввиду того, что у нас установлен был тиранический матриархат с элементами рабовладельческого строя, не стоит упрекать меня, представителя угнетенных слоев, в том, что я не смог противостоять всей мощи власти имея лишь… Ничего не имея… И далеко этот город?

— Далеко, — ответила Шантари. — То есть, откуда мне знать? Я его только на картах видела. Сама там я ни разу не была.

Она посмотрела на свои босые сиреневые ноги, утопающие в грязи, и сказала:

— Идти еще и идти.

Спустя какое-то время беглецы остановились у небольшой рощицы на привал. Цзинфей воспользовался временем с пользой: с помощью ниток, тканей от собственных штанов и древесной коры соорудил для Шантари примитивную обувь.

Дождь мельчал и вскоре прекратился совсем, хотя редкие порывы ветра по-прежнему пытались нагнать туч, но не способны были развеять и туман. Вскоре же путь перекрыла широкая, хоть и не глубокая на вид река. Вода ее глубокого пурпурного цвета, густая и плотная, текла киселем спокойно, не пенясь.

Цзинфей подошел к реке первым. Некоторое время он внимательно разглядывал воду, пытаясь понять отчего она похожа на фиолетовое молоко, потом — для верности — бросил в воду ветку, и после того, как та спокойно поплыла себе дальше, пошел вперед. Но прошагав всего ничего, он звонко вскрикнул, подскочил в панике и вылетел обратно на берег. На голени кровоточил след от укуса!

— Там крокодил! — воскликнул Цзинфей.

— Очень уж маленький крокодил, — заметил Сардан, — вы и пятки-то еле успели намочить.

— Крокодил маленький, а зубы большие, — упорствовал Цзинфей.

Шантари подошла к воде, зачерпнула немного в ладошку и двинулась дальше.

— Осторожно! — испугано вскричал Цзинфей. — А если это бегемот⁈

Шантари прошла шагов пять, остановилась, медленно-медленно наклонилась, вдруг со скоростью кобры погрузила в воду когти и вытащила оттуда жирную рыбину цвета моркови. Клыки торчали у твари не только изо рта, но, что сразу же привлекло внимание великого ученого, — и из зада!

— Какое замечательное чудище! — восхитился он.

Шантари засунула рыбу под мышку и обернулась к своим спутникам.

— Эта река стекает со склонов Чатдыра, — сказала она. — По крайней мере, именно такие реки текут там, где я родилась. Здесь много рыбы, и у нее очень нежное мясо, похожее на… Впрочем, вам такие сравнения не понравятся.

Шантари мягко улыбнулась. Сардана передернуло.

— Очень много рыбы? — поинтересовался Цзинфей.

— Очень, — подтвердила Шантари. — Все дно покрытой рыбой, можно хватать не прицеливаясь.

Сардан и Цзинфей переглянулись. Шантари ласково посмотрела на свой улов и, к неимоверному ужасу стоявших на берегу, легонько поцеловала клыкастую рыбу в безмолвные уста. После этого обратила взор на своих спутников.

— Вы уснули? — раздраженно спросила она.

— Мы думаем, — сообщил Цзинфей.

— Для этого нужно стоять на месте?

— Нет, однако…

— Если бы это было так, то самыми мудрыми философами были бы деревья. Или камни.

— Как знать, быть может, так и есть. В любом случае, госпожа, боюсь, если мы пойдем через реку прямо здесь, то к тому берегу доберемся похожими на ваших слуг в особняке.

— Скелетов, — пояснил Сардан.

— Пожалуй, оно бы и к лучшему, — прошептала Шантари.

— Что? — переспросил Сардан.

— Что? — переспросил Цзинфей.

— В конце концов, от этого еще никто не умирал.

— Ничего не слышу, — пожаловался Сардан.

— Если вы так боитесь потерять одну-две ноги, — наконец сказала Шантари во весь голос, — держитесь возле меня. Если боитесь заплакать — хватайтесь за юбку. Я буду распугивать рыбу. Все же выйдет быстрее, чем искать мост, которого может и не быть вообще.

Делать было нечего, и после недолгой перепалки пришлось поступить так, как предложила Шантари. Первым пошел Цзинфей. Тотчас в сторону ученого метнулся рыбный косяк, но Шантари отогнала его ленивым движением хвоста. Следом за ученым двинулся Сардан со своей ношей. Ашаяти до сих пор не приходила в себя, и Сардан уже начинал беспокоиться, что рана на ее голове гораздо серьезнее, чем ему показалось поначалу.

Но на середине реки, когда до противоположного берега оставалась совсем ничего, его волнения рассеялись самым неприятным и радикальным образом.

Ашаяти открыла глаза…